Измена. Предательство (не) прощается
Шрифт:
Он переводит взгляд на Андрея.
— И вы?
— Да, — отвечает Андрей твёрдо, без колебаний.
И всё. Несколько минут бюрократии — и всё закончено. Судья что-то говорит о подписании документов, о том, что решение вступит в силу через месяц. Но я уже не слышу.
Мы выходим из зала. На коридоре холодно, пахнет пылью и старым линолеумом. Андрей идёт рядом, молча.
— Ну вот и всё, — произносит
Я смотрю на него, пытаясь понять, что он чувствует. Но его лицо всё такое же спокойное.
— Да, всё, — отвечаю я, стараясь говорить ровно, хотя внутри буря.
Машенька осталась с бабушкой, пока мы решаем свои дела. Я думаю о том, что теперь смогу дать ей больше стабильности. Никто больше не будет вмешиваться в мою жизнь с упрёками или претензиями.
— Настя, — Андрей вдруг останавливается, поворачиваясь ко мне.
— Что? — я напрягаюсь.
— Я всё ещё люблю тебя.
Мир будто на мгновение замирает. Его голос звучит тихо, но в этой тишине — такой вес, что я не могу сразу ответить.
— Андрей… — я вздыхаю, чувствуя, как в груди что-то сжимается. — Зачем ты это говоришь?
— Потому что это правда. Потому что я всё понял слишком поздно.
Его взгляд пронзает меня, и я отворачиваюсь, не выдерживая.
— Ничего не изменится. Мы уже всё решили.
— Я знаю, — он кивает, но не уходит. — Просто хотел, чтобы ты знала.
Я отвожу глаза и делаю шаг назад. Солнце ярко светит, но его свет кажется мне неестественно холодным.
— Андрей, это ничего не меняет, — повторяю я, уже тише.
Он ещё несколько секунд смотрит на меня, потом медленно кивает и разворачивается к выходу.
Я остаюсь стоять на ступеньках суда, чувствуя, как в груди переплетаются облегчение и горечь. Всё кончено. Или всё только начинается?
19
Глава 19
Настя
Кафе было почти пустым, хотя в воздухе витал аромат свежемолотого кофе и выпечки. Я заказала два лкапучино на вынос, вспомнив, как мы с Кириллом сидели здесь и разговаривали. Он тогда казался таким закрытым, но теперь… Теперь всё будто стало другим.
Получив стаканчики, я выхожу на улицу. Холодный воздух обжигает лицо, но мне это даже нравится. Я неспешно иду в сторону больницы.
Когда я подхожу ближе, дверь больницы открывается, и он выходит. Кирилл. Его белый халат заменён чёрной курткой, но взгляд всё такой же серьёзный. Он устало трёт шею, идёт, погружённый в свои мысли.
Я улыбаюсь. Кажется, он меня даже не замечает.
— Товарищ доктор! — весело говорю, подходя ближе.
Он останавливается и поднимает голову. На его лице появляется лёгкое удивление, а затем тёплая улыбка.
— Настя?
— У вас такой измученный вид, — говорю, протягивая ему один из стаканчиков. — Вот, подумала, что вам не помешает кофе.
Кирилл смотрит на меня, словно пытается понять, серьёзно я или шучу. Затем берёт стаканчик и делает глоток.
— Спасибо. Это было неожиданно.
— А ещё, — продолжаю я, стараясь сохранить шутливый тон, — давайте я вас домой подвезу.
Он усмехается, качает головой.
— Серьёзно? Вы хотите быть моим личным таксистом?
— Только если с дополнительной платой за приятную компанию, — парирую я.
Кирилл смеётся. Этот звук согревает лучше, чем кофе в моих руках.
— Ладно, соглашусь, — говорит он, делая ещё один глоток. — Но только если довезёте меня без приключений.
— Обижаете, товарищ доктор! — я подыгрываю ему и жестом указываю в сторону своей машины.
Мы идём рядом, разговариваем о мелочах. Я чувствую, как напряжение, которое всегда висело между нами, начинает рассеиваться. Его улыбка становится всё теплее, и в какой-то момент мне даже кажется, что этот день — лучшее, что случалось со мной за последнее время.
Мы подходим к машине, и Кирилл, притворяясь серьёзным, спрашивает:
— Ну что, Настя, надеюсь, у вас права хотя бы есть?
— Конечно, — киваю я, смеясь. — Но вас это уже не спасёт.
Он садится на пассажирское сиденье, и я чувствую, как моё сердце пропускает удар. Иногда простые моменты могут быть настолько наполнены счастьем, что это пугает.
— Ладно, в путь, — говорит он, откидываясь на сиденье.
Я завожу машину, и в этот момент понимаю: пусть у меня сейчас нет чёткого плана, но что-то новое, возможно, лучшее, уже начинается.
Конец!