Измена. Простить, отпустить, отомстить?
Шрифт:
– Так молодежь, хватит ныть, воды тут и так по колена, а ваши сопли-слезы все только усугубляют. Сейчас вызываем такси, и вы едете в гостиницу сохнуть.
– А Эрмитаж, - всхлипнула Тома.
– Потом.
– А почему мы поедем? Ты разве не с нами? – Не сдавалась моя настырная девочка. Рассказывать ей о своих планах не хотелось, Тамара вообще не знала, для чего затеяна вся эта поездка, и, глядя в упрямо сощуренные глаза, я думала, что бы такого соврать. Выручил меня Никита. Он подхватил сестру под мышку и, бросив на прощанье короткое «Удачи», покатил чемодан прямо по воде к переходу. Еще пару секунд я смотрела
В телефоне был вбит адрес, который мне продиктовал Гаврила. На всякий случай, если вдруг айфон сядет, я переписала название улицы в ежедневник и перечитывала его так часто, что выучила наизусть.
Штахановского четырнадцать.
Штахановского четырнадцать.
Че? – Четырнадцать?
Шта?! – Штахановского.
Я повторяла эту странную фамилию так часто, что в конце концов она потеряла для меня свое значение, превратилась просто в набор букв. Только за буквы я и держалась, все остальное, зыбкое, пустое, исчезло в небытие. Нынешние дети, бывший муж, развод, новая работа, старая работа, семья и выросшие на электроэнергию цены. Ничего не имело смысла, кроме предстоящего разговора.
Я ехала в бойцовский клуб, где, по словам Гаврилы, тренировал Тимур. У меня был адрес и надежда, что меня в впустят внутрь, потому что если на пути появится хоть одна преграда, я струшу и сбегу.
Дождь лил так сильно, что, в конце концов, я перестала смотреть в окно машины. Какая разница, что там, вижу я все равно волнообразное стекло, за которым мелькают блеклые пятна: люди, автомобили, деревья… Город я совсем не знала, и что уж там, он не пытался влюбить меня в себя. Все казалось серым, безликим. Конечно, во всем виноваты дождь и нервы. От страха у меня стучали зубы и крутило живот. Особенно бесило то, что я не понимаю, где мы сейчас и когда приедем. Так бывает, если совсем не разбираешься в месте, где оказался. То есть мозг не понимал, сколько ему осталось бояться, минуту или час и потому, усиливал количества стресса многократно, чтобы истратить его как можно быстрее.
Пару раз, когда мое такси останавливалось на светофоре, а я думала, что уже все, сердце гулко ухало вниз. И только спустя минуту начинало биться снова. Клянусь, еще немного и я бы поседела от такой поездки, но, наконец, неприветливый мужчина за рулем повернулся и отрапортовал:
– Приехали!
Не помню, как вылезла из такси. Просто сползла на мокрый асфальт и мысленно поблагодарила, что не в лужу. Поправила на себе дорожную толстовку, перевязала пучок на голове. Не факт, что волосы стали выглядеть лучше, зеркала, чтобы посмотреть на себя, здесь не было, но зато я временно заняла руки и те больше не теребили пояс штанов.
В идеале стоило бы заехать в отель, принять душ, переодеться, но честно, я просто не могла ждать еще. Каждая минута этого тупого, изматывающего ожидания тянулась вечностью, а все внутри изнывало от волнения.
Я толкнула от себя массивную дубовую дверь и попала в темное, похожее на гигантский склад, помещение. Эхо шагов рикошетило в стены и разлеталось по залу, отчего воздух вокруг меня завибрировал.
– Девушка, вы к кому? – Мне навстречу вышел высокий поджарый мужчина в форме. Он хмурился, разглядывая меня. И судя по руке, замершей на кобуре, я ему-чем-то не нравилась.
– Добрый
– Тимур Вазгенович, - лицо охранника преобразилось, будто только что я скормила ему килограмм халвы, - знаем, знаем. Наш человек. Что ж он не предупредил, мы бы вас из аэропорта встретили.
– Что вы, не нужно. Так он подойдет? Он же здесь?
– Где же ему быть, с пяти утра человек работает, так зачем отвлекать, да? Я вас провожу к нему, все сами и посмотрите, а то наш Тимозавр такой скромный, небось и не рассказывает, какая он тут цаца!
И не успела я ответить, как меня подхватили под локоть и с силой дернули вверх. Георгий, а так звали мужика с дубинкой, разливался соловьем, нахваливая мне «старшего брата». Я шла молча, чувствуя и смущение, за то, что обманула человека, и гордость. Вот каким стал мой Тимур. Работает почти в центре города, в крутом, стильном здании, где есть настоящая, а не бутафорская охрана и где его замечают, ценят. Вряд ли на старой работе о нем мог кто-то сказать хоть слово. Там он был обслуживающий персонал. Здесь – часть команды. Винтик огромной машины, без которой та просто не поедет.
– Пришли, - оборвал мои мысли Георгий и пропустил меня вперед.
Не чувствуя пола под ногами, я кое-как переступила порог. Пролетела на два шага вперед и замерла перед гигантским синим рингом. На нем было двое, но видела я только одного.
Моего Тимура.
За время нашей разлуки он похудел и вместе с тем стал крепче, тверже. Мягкие линии заострились, и теперь передо мной был не плюшевый Зелибоба, а суровый, очень грозный мужчина. Почти незнакомый. Совсем другой.
Я сглотнула. Что-то с грохотом ухнуло вниз, наверное, это упало и стукнулось о ребра сердце. Я не слышала, что рассказывал дальше Георгий, все слова стали лишними. Просто смотрела за танцем, в котором вел Тимур.
Вот он напал, отпрыгнул, сделал кувырок и подсечку, отчего его противник не сдержался и рухнул на мягкие пружинистые маты. Раздался дружный смех и только сейчас я заметила, что мы в зале не одни. В другом конце на диванах сидела группа мужчин, которые внимательно следили за тренировкой. И теперь они подошли к рингу, принялись что-то обсуждать, громко и очень эмоционально. Мужчины ловко переходили с русского языка на армянский и обратно, но я не пыталась понять их речь. Стояла и пялилась в одну лишь точку, на одного только человека.
Тимур выглядел уверенно. Он абсолютно не стеснялся своего руководства, вел себя расслабленно и спокойно, а те в ответ, уважительно слушали, что он им говорил и соглашались. Соглашался и его подопечный, молодой амбициозный боец с орлиным профилем. Тот пару раз кивнул и искренне засмеялся, когда Тим отвесил ему тренерскую оплеуху. И все это было не зло, не напоказ, а так, как происходит между по-настоящему близкими людьми.
Я отмечала разные детали, невидимые глазу раньше. Например, новую, непривычную форму. Тимур сменил безразмерные треники и майку на сине-красный костюм с логотипом. Ему шло. А еще он стал иначе двигаться. Иначе смотреть. Как двигается и смотрит человек, которому нравится его жизнь. Раньше всего этого не было, и стало нестерпимо больно, что я сама могла лишить Тимура этого чувства.