Измена. Простить, отпустить, отомстить?

Шевцова Каролина

Узнавать своих детей стало так же волнительно, как и узнавать себя. Знакомиться с этой странной женщиной из отражения в зеркале.

Выяснилось, что я и правда люблю спорт. Только не тренажерный зал, а бассейн, куда старалась ходить пару раз в неделю до начала работы. Еще страннее оказалось, что я на самом деле не люблю борщ. Готовлю его изумительно, и даже с закрытыми глазами могу сварить кастрюлю ценного эликсира, чтобы оставить его киснуть в холодильнике. Тома предпочитала простой куриный суп, а я довольствовалась горячим бульоном

с сухариками. И такая мелочь, но как же важно узнать о себе это.

Как и то, что я не хочу носить платья. И спортивные трикотажные толстовки, которыми был набит мой гардероб. Куда комфортней всего этого я ощущаю себя в костюмах. Изысканных, сшитых по моим же лекалам, плотных и теплых или тонких льняных – оказывается я просто обожала надевать на себя эту нарочито брутальную, почти мужскую одежду. Еще больше мне нравилось прятать под массивным пиджаком тонкое кружевное белье, прозрачное на свету, невесомое и баснословно дорогое. Раньше подобные комплекты значились для меня «праздничными», теперь же я носила эти произведения искусства каждый день.

Проснулась, есть где жить, есть где работать, дети целы, приставы не стоят под дверью, все зубы на месте – чем не праздник? Так что натягиваем что-то развратно-прекрасное и вперед – покорять высокую гору под названием жизнь. Главное вовремя увернуться от летящего вниз валуна в лице Савранского.

Мой пока еще муж примчал ко мне домой сразу после получения документов на развод. Он буравил меня злым взглядом и пускал из носа пар, как молодой бычок на первом родео. Как назло в тот день я была в алом брючном костюме, при виде которого, лицо Савранского хищно вытянулось. Он цокнул копытом и пропыхтел:

– Настя, ты не хочешь объясниться?!

Если честно, то как-то не очень. Вроде уже все обсудили, но нет, так и тянет бывшего на интеллектуальные беседы. Оценив безумное выражение лица Кеши и то, насколько тонки стены у нас в доме, я решила пригласить таки мужа в квартиру. Не хочется начинать знакомство с соседями нашей бразильской сагой.

Савранский молча прошел за мной на кухню и сел на предложенный стул.

– Почему я получаю от тебя бумаги на развод?! Что еще за юрист? Зачем делать это по почте, неужели ты не могла обойтись без этой своей театральщины и просто поговорить?! – Он воинствующе сцепил руки в замок на груди, но увидев мою улыбку, смутился: - Настька, ты чего ржешь? Ты в порядке?

Если смерч с вращающимися в жерле домами, фургонами и трансформаторской будкой можно назвать порядком, то да, я в нем. На задворках сознания на безумной скорости проносятся воспоминания, лица, фразы. В этом потоке трудно что-либо рассмотреть, невозможно затормозить и подумать. Мысль в голове одна и та глупая.

– На этой кухне мы с тобой еще не срались, - давясь от смеха, прошипела я. – С почином, Савранский!

Кеша удивленно моргнул.

– А разве мы с тобой срались на той кухне? Мне казалось, мы просто беседовали.

– Ага. От наших

бесед посуда об стены билась!
– Снова прыснула я. Все это невероятно смешно, хотя должно быть грустно!

– Просто мы с тобой эмоциональные люди. Такой темперамент, но ведь было и весело, - с обидой в голосе парировал Кеша.

Я даже остановилась на секунду. Слезы в глазах высохли, а лицо перестало кривить в улыбке, до того серьезным звучал голос моего мужа. Он что, не шутит?

– Какое именно веселье ты имеешь ввиду? То, что случилось после первой измены? После второй? Или там, в промежутках?

Кеша поморщился:

– Насть, давай не будем вспоминать ни Женю ни Тимура, было и было, считай что мы сравняли счет.

Я закричала так, что Савранский отшатнулся:

– Какой на фиг счет, Пелле? Кому ты голы забиваешь, придурок?!

На секунду я потеряла контроль и выпустила эмоции наружу. Там за показным весельем змеилось что-то темное и очень плохое. Ярость, непонимание, боль. Не на мужа, пусть чешет куда хотел, перо ему в сраку и попутного ветра для легкости. Но как же было обидно, что я так бездарно потратила свое время, свои силы, всю себя! На чужого, ненужного мне человека, который сейчас сидит и смотрит своими пустыми, белесыми глазами!

– Насть, не начинай, мы последний месяц не ругались даже.

– Может потому что мы последний месяц не разговаривали, Шерлок?

– И как показывает сегодня – делали это не зря. – Покрутив в руках оставленную Томой вилку, Кеша, наконец решился и произнес: - Я не дам тебе развод, ясно?

И взгляд такой, что аж вши в волосах в пляс пошли. Брови вразлет, волосы дыбом, пар из ноздрей и лоб топорщится как стиральная доска. Ну, чамо! Ой, то есть мачо! Вылитый мачо! Жалко, что за эти полгода у меня поменялся вкус на мужиков и подобный типаж больше не впечатляет. А раньше то, раньше…

– Кеша, - проникновенно начала я, - а тебя кто вообще спрашивать будет?

Он опешил.

– В смысле? А репутация?

– Твоя что ли? Так ее уже не спасти.

– Родители?

– Как-нибудь перетопчутся.

– Совместно нажитое?

– Какое-какое? – прокашлялась я.
– Ты про мой храп и свою лысину? Давай останемся каждый при своем. Или про наши машины? Делить их, Кешенька, низко даже для тебя, но если очень хочешь, забирай. Но в ответ верни мне потерянную девственность!

– Зачем тебе она, - зло ощерился Савранский, а я расплылась в самой сладкой из улыбок.

– Продам на торгах. Очень прибыльная тема, между прочим.

Бывшему понадобилось несколько секунд, чтобы понять в какие дебри абсурда завел нас этот диалог. Все выходило до того нелепо, что самое время признать поражение, попрощаться и уйти, но Аркаша не привык сдаваться.

– А дети! – Он победно стукнул кулаком по столу. – Я не хочу их делить, и считаю, что дети должны жить с отцом!

– Полностью с тобой согласная!