Измена. Простить, отпустить, отомстить?
Шрифт:
– Том, это… - я постаралась улыбнуться, пока искала слова. Мою ладонь перехватила твердая рука и сжала пальцы в успокаивающем жесте. Оглянувшись на Тимура, я поймала его горячий, спокойный взгляд, который говорил куда громче всяких слов. Все будет хорошо. Все уже хорошо. Я снова посмотрела на Томочку и сказала куда решительней: - Тома, это мой друг. Сейчас он будет жить с нами. Тимур не обидит тебя. Он только выглядит грозным, но на самом деле я не знаю человека добрее чем он, и я очень счастлива, когда Тимур со мной. А когда его нет,
Я говорила пока у меня не закончился кислород, пока легкие не сдулись как шарик. И потом еще немного стояла и хватала ртом воздух, не в силах сказать еще хоть слово.
Дети смотрели на меня. Тамара удивленно, Никита торжествующе.
Мы все молчали. Минуту. Десять минут. Час. Вечность.
Я правда не знаю, сколько времени прошло, пока нас не вывел из оцепенения спокойный меланхоличный голос:
– Тебя тоже раздражает, что Адриан никак не может узнать леди Баг?
Тома опустила взгляд на свою красную в горошек пижаму и улыбнулась:
– Просто Маринетт очень скромная и застенчивая девочка, а Леди Баг крутая. Он не может понять, что это один человек. Но в третьем сезоне, говорят, они узнают друг друга.
– Я пока не досмотрел, так что без спойлеров, пожалуйста.
Тома молча покивала головой, словно обдумывала что-то, а потом сказала:
– Не такой уж он и грозный. Нормальный даже. Пусть живет.
И удалилась обратно в свою комнату.
Помню только звук, с которым моя челюсть упала на пол и шелест тапочек по паркету – Тимур наконец увел меня в спальню.
– Ты слышал, ты слышал это? Она сказала, что ты нормальный! – восторженно шептала я, пока с меня стягивали блузу и заворачивали в безразмерную футболку для сна.
– Слышал.
– Нормальный, представляешь?!
– Лучший комплимент в моей жизни.
– Да нет же, Тимурчик...
– Девочка моя, - он осторожно положил указательный пале мне на губы, - умоляю, давай обсудим тон, в оттенки интонации, с которой она делала вид что не замечает меня и скорость, с которой закатила глаза к небу завтра. Я правда очень устал. Так что сейчас спать.
И с этими словами Зелибоба рухнул на кровать.
Так мы и начали жить вместе: Зелибоба с улицы Сезам, Маринетт она же Леди Баг и я – принцесса Фиона из Шрека. Зато уже не Карабас Барабас.
Глава 47
Задерживаться на работе теперь было так мучительно, что я почти плакала, оставаясь в больнице еще на час. Или на два часа. Или как получится. И потом, когда заканчивала не только свои, но еще и начальственные дела, со свистом мчала домой. Объезжая пробки, подрезая бедные машины, сигналя на светофорах как какая-то психичка, которой по сути и была. Но кто бы знал, как я старалась
Только теперь слово ДОМ обрело для меня смысл.
Дома тебя ждут. Дома тебя любят. Там тепло, там чисто, там весело, никто не врет, и не пытается обидеть другого.
– Я дома, - начала кричать еще с крыльца как героиня какого-то американского фильма. Положила ключи на идеально чистую полочку, поставила туфли рядом с кроссовками Тимура – ровно, как по линейке и пошла в комнату, из которой раздавались голоса.
Почему-то мужские.
И очень знакомые.
– Господи, этих что, еще показывают?!
– Настя, давай уважительно. У этих есть имена - Тимур Кизяков и Андрей Бахметьев, - ответил Тимур не отводя взгляда от записи шоу «Очумелые ручки». Была такая рубрика в рамках программы «Пока все Дома». На экране мелькали размытые пиксельные лица – особый штрих передач из девяностых. Господи, сколько лет с тех пор прошло? Это что, я такая старая уже?
– Тимур, мы с тобой древние.
– У классики нет возраста, - ответил он и принялся что-то прикручивать к шайбе у себя в руках.
Я пригляделась, но ничего не поняла. Желуди какие-то. Молоток, щипчики, краски и ткань, подозрительно похожая на Томкину разрезанную футболку.
– А что ты делаешь?
– Поделку Тамарчику в школу. Смотри, что получилось? – Он принялся перебирать свои сокровища, поочередно показывая мне каждое: - Это Желудино, Желустренок, Желуренок и Желугавчик. В нашем детстве книга такая была – «Восемь волшебных желудей». Помнишь?
– Нет. Я в детстве энциклопедии читала, а потом справочники. А таких книг у нас даже не было, мама говорила, что все это баловство.
Тимур на секунду отвлекся от работы и поднял на меня задумчивый взгляд. Свободной рукой он потянул меня к себя, так что я плюхнулась ему на колени и обнял.
– Бедная моя девочка. – Его борода щекотала кожу, вызывая по телу мурашечный марш. – Я обязательно куплю тебе книги. И мороженое. И свожу в зоопарк.
– Тим. – Я поцеловала его в висок. – Ты чудо. Это какой праведницей я была в прошлой жизни, что в этой мне достался ты.
– Может ты была праведницей, а может я так сильно нагрешил, что теперь отдуваюсь. Ладно, шуруй, ты мешаешь, а мне нужно, чтобы клей до завтра схватился. Томе еще это чудо в школу нести.
Я пересела на кровать. Не такую уютную и приятную как колени Тимура. Попа заерзала в поисках удобной позы, но все было не то.
– А почему Тома сама не сделала поделку?
– У нас распределение. Тамарчик мыла посуду. Так устала, бедняжка, что легла спать. Ты ее к труду вообще не приучала?
– Нет. Да и у нас посудомойка. Я ее как раз утром загрузила.
– То утром, а вечером мы готовили ужин.
– У нас есть ужин? Ты шутишь?!
– Угу. Ленивые голубцы и целое семейство желудей. А ты сегодня что делала?