Измена. Ты больше не моя
Шрифт:
Я вытаскиваю телефон и набираю номер Романа.
После недавних поздних вечерних, почти ночных откровений мы почти не разговаривали, только по делу.
Будто окончательно поняли, что разбежались и отпустили эту ситуацию.
Без оглядки.
На мой звонок Роман отвечает быстро, будто ждал.
— Ник, привет. Ты как?
— С ума схожу, — признаюсь я, и через паузу добавляю: — Мне нужен совет. Почти юридическая консультация.
— Я же не юрист, Ник. Лебедев вроде толкового спеца посоветовал. Не помог, что
У него голос уставший.
— Помог. Еще как помог. Сразу раскусил, что это были мошенники, хотели быстро отжать у меня квартиру обратно, спешно продать и перепродать, а потом концов не найти, так это обычно делают. Я о другом хотела спросить тебя. Ты же у нас теперь опытный по полицейским вопросам...
Он усмехается моей шутке.
— Давай рассказывай.
Пока я объясняю, что можно прижать этих негодяев за обман, он молчит, слушает. На заднем фоне что-то гудит — возможно, улица или шумное отделение.
— Извини, я как-то не спросила, случайно, не отвлекаю тебя?
— Нет, не то, чтобы отвлекаешь. Знаешь, даже полезно отвлечься. Я как раз тут тоже с одним делом, — говорит Роман. — Ты помнишь нападение на меня месяц назад?
— Конечно, — вздыхаю я.
Он до сих пор не рассказал мне всех подробностей, избегает тему.
К тому же сложно рассказать о том, чего не помнишь, правда?
— Свидетели нашлись.
В его голосе промелькнул намек на радость, но я бы сказала, что это было просто облегчение. В то же время его голос прозвучал озадаченно.
— Это были те, кто купил наш старый дом.
— Что?! О боже, а такая семья приличная! С виду, конечно. Это точно были они?
— Да. Все подтверждается. Я к ним полез. Судя по их показаниям.
— Что-что сделал?
— Полез к ним домой. Наверное, считал, что имею право или черт его знает… Говорят, завязалась драка, и, разумеется, они не хотели… Бла-бла-бла. Но суть в том, что они выкинули меня как можно дальше. Деньги и документы выкинули в мусорный бак, чтобы это было похоже на нападение и ограбление.
— Вот ублюдки! — срывается у меня с губ. — Неужели они не нашли иного выхода, кроме как напасть на тебя?
— Били много и сильно. Я не к тому, чтобы ты меня жалела. Просто озвучиваю, что не собираюсь это спускать им с рук.
Я чувствую, как внутри что-то щелкает: удивление, тревога, немного гордости даже за бывшего. Мир сводится к точке, где пересекаются наши истории даже после того, как мы разошлись.
Это и удивительно, и грустно немного: потому что совсем скоро мы распутаем этот клубок и… разбежимся навсегда?
Глава 49. Она
После этого мы снова возвращаемся к тебе того, стоит ли ввязываться в тяжбу с мошенниками.
— Если ты переживаешь за то, стоит ли бороться, то я думаю, стоит. Всегда должен быть тот, кто первым подаст сигнал, а там и другие подтянутся.
— Ты думаешь?
—
— Но это может тянуться годами.
— Да, так. Но ведь не ты будешь во всем этом копаться, правда?
— Будут меня таскать на дачу показаний каждый божий день, бррр… — ежусь. — А я, может быть, вообще, уехать хочу! — вырвалось.
Повисает тишина.
Я знаю, что Роману потребовалось немало усилий, чтобы уточнить ровным голосом:
— Куда? Надолго?
— Не знаю.
— Не знаешь, куда поедешь? Или не знаешь, как надолго?
— Не душни, Рома.
— О, как. Смею тебе напомнить, во что выливаются необдуманные шаги.
— Я тоже смею тебе напомнить, что ты — всего лишь бывший муж. Я позвонила тебе из вежливости.
— Ага.
— И чтобы ты не чувствовал себя совсем уж никчемным и ни на что неспособным со своей дурацкой амнезией! — злюсь.
Говорю, наверное, снова не то! Зачем-то выгораживаю себя, чтобы не признавать очевидного: мне было легко делать вид, что Романа не существует больше для меня, когда я была на него зла, а когда отпустила боль, когда приняла, что мы больше не вместе и даже в чем-то поняла его, уже нет зла, есть только сожаление, что мы до этого докатились.
— Ты говоришь не то, что хочешь сказать, Ника. Ты всегда на эмоциях нагородишь лес, а потом… Потом просишь меня его срубить, — усмехается. — Так было всегда, проблемная ты моя.
— Врешь. Не всегда.
— О… Мне начать перечислять?
— А мне? Ты загулял с молодой прошмандовкой, ты гордился ею, ты повелся на поводу у интрижек своего друга и пускал пыль в глаза… И, боже мой, пусть Леха тебя подначивал, пусть сунул тебе под нос сочную, красивую девчонку, но… именно ты выбирал, поддаться соблазну или не стоит. Ты выбрал поддаться.
— Все так, Ника. Разве я отрицаю своей вины? Нет.
— Просто…
— Просто ты не имеешь права со мной говорить с таким видом, как сейчас, пока не вспомнишь, какой скотиной ты был… Какой мерзкой скотиной ты выглядел, когда весь тек мыслями о ней, и даже ко мне полез после того, как недостаточно самоудовлетворился при мыслях о ней! — выпаливаю все, самые наболевшие и грязные пятна. — Так что не надо умничать и перегибать палку, Ром. Не надо, слышишь?
— Не буду. Так, что, ты будешь подавать заявление?
А? Какое заявление?
Черт, мне понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя после бурной отповеди бывшего мужа.
— Я подумаю. Это может быть, в конце концов, накладно, а я все еще безработная и никчемная женщина, которая всю себя посвятила семье и ничему, кроме как быть идеальной домохозяйкой, не научилась.
— У тебя достаточно денег, чтобы не спешить. Если это не так, скажи.
— И, что, будешь моим спонсором до конца дней?! Глупо.