Изнаночные швы времени
Шрифт:
Только они тронулись дальше, за спиной послышался стук множества копыт. Галопом приближалась большая группа всадников, над которой метался великокняжеский стяг. Олег спешился и склонил голову.
– Зря ждем мы! – крикнул князь Андрей, резко остановив коня. – На татар идти надо, не ждать. Не соберем мы никого больше! Хватит бегать!
– Конницы мало у нас, великий князь, – возразил Олег. – Надо делать так, как вы с братом на Чудском озере делали: стоять в правильном месте и ждать.
– Ждать?! – князь затряс головой от негодования. – Стоять на месте и смотреть, как они города жгут?!
– Нет, великий князь, – вновь поклонившись,
– А брате Ярослав говорит… – гневно расширив ноздри, продолжил князь, но договорить не успел.
– Татары!!! – закричал кто-то в строю пронзительно, надрывно, обреченно.
– Татары!!! – сотни голосов в следующую секунду.
Олег оглянулся. С востока через гребни холмов за Трубежем перекатывалась густая масса всадников – темно-коричневое месиво степных коней, кожаных доспехов, смуглых лиц и черных волос. Перекатывалась и валила вперед. Их было убийственно много: когда первые, добравшись до воды, остановились, из-за холмов появлялись все новые и новые.
Строй застонал. Многие опустились на колени и начали молиться. Некоторые заплакали. Князь Андрей, сильно побледневший, жестом велел Олегу сесть на коня и следовать за ним, потом развернулся и поскакал к засеке. Олег догнал его и снова бросил взгляд за реку. Природа будто поменяла окраску: зеленые холмы, по которым прошлось ордынское войско, от тысяч конских копыт стали бурыми – трава смешалась с землей. «Как саранча прошла», – подумал Олег.
– Куда они поскакали? – спросил Шурик Феликса. – Ну, куда? – повторил он через пару минут, не дождавшись ответа.
– Не знаю я, подожди, – отмахнулся Феликс, он теперь стал угрюмо сосредоточенным, мрачным даже, молчаливо, внимательно рассматривал заполняющуюся монголами долину на правом берегу Трубежа.
Шурик смотрел на него, надеясь на ответ, но понял, что ничего не дождется, и тоже начал разглядывать конную массу ордынцев. В подзорную трубу монгольских всадников было видно так же хорошо, как если бы они были в пятидесяти шагах, и Шурику в какое-то мгновение почудилось, что он стоит там, на поле, а не сидит в относительной безопасности здесь, среди густой листвы громадной осины. Он понял, что бледнеет, и второй раз в жизни почувствовал, какими становятся ноги, когда в мозгу включается сигнал «все пропало», пошатнулся на суку и лихорадочно схватился за него взмокшими руками. Подзорная труба звякнула о кольчугу на груди. «Хорошо, что не забыл про ремень», – проскочило в голове.
– Очень много монголов? – спросил, зная ответ, и не узнал свой голос: писк какой-то цыплячий, а не голос.
– Да, – односложно ответил Феликс, но уже не с такой безнадежной мрачностью, тоже опустил трубу, повернулся к Шурику и добавил: – Много, да. Очень. Их раз в двенадцать больше, чем наших. Когда мы с Олегом планировали экспедицию, то не думали, что будет столько…
– И что теперь делать? – растерянно спросил Шурик. Он так и сидел, ухватившись за сук под собой.
– Что-что? – передразнил его Феликс. – Мемографировать давай дальше. Сам теперь.
XI
12.25… Ордынцы стоят за рекой. Небольшие группы всадников приближаются к воде. Входят в воду и возвращаются на берег.
– За Трубежем, –
А потом подумал: «Броды ищут… Найдут быстро. Речушка маленькая».
12.32… В боевом порядке русского войска занимает место конница. Между засекой и переславским городовым полком стали дружина юрьев-польского князя, местные бояре и, судя по флагу, тверской отряд. Их немного, в общем не более четырехсот. В центре размещаются две дружины – собственный двор князя, пока еще без него самого, и… Не могу определить… Отряд под черным стягом с белым крестом. Общая численность…
– Там Олег командует, – вставил Феликс. – Будем просто называть его «черный полк». Ясно?
Шурик кивнул и снова начал фиксировать происходящее:
Численность черного полка вместе с двором князя Андрея Ярославича – до семисот всадников. Старая владимирская дружина заняла позицию на правом фланге русского войска – между владимирским городовым полком и лесом на южной кромке поля. Это еще пятьсот воинов ровным счетом. Вдоль строя с севера, со стороны засеки, движется конная группа. Великокняжеский стяг. Везут связанного. Пленник…
Это был тот монгол, которого накануне ночью взяли на ростовской дороге. Теперь Сребра держал его на веревке привязанным задом наперед к седлу. Князь Андрей решил повеселить свое войско, нагнать боевого духу и оказался прав.
Русское войско свистит. Группа всадников с пленником проехала до правого фланга, развернулись. Пленника спешили. Двинулись обратно. Теперь он бежит на веревке. Войско кричит. Из строя выскакивают ратники, пугают ордынца копьями и рогатинами. У засеки его снова сажают на коня. Конь скачет в сторону реки. Идет вброд. Плывет. Ордынцы выпустили из-за реки стрелы… Из-за Трубежа…
Стрельба была напрасной, просто от ярости. Русское войско расположилось в отдалении от воды, и стрелы с правого берега реки до его строя долететь не могли. Олег сам накануне вместе с несколькими владимирскими дружинниками мерил место для полков: он ездил по берегу, где теперь стояли ордынцы, стрелял, а помощники гоняли по полю человек двадцать переславских мужиков, которые отсчитывали от места падения стрелы еще двадцать шагов и ставили шесты с разноцветными лентами. Вехи определили линию, по которой теперь выстроилось русское войско. Только князь Ярослав с основной частью дружины отправился к своей Твери, куда тоже подступил монгольский отряд, оставив около Переславля около сотни конников с воеводой Ратмиром и слепым знаменосцем.
12.50 … Ордынцы разметили броды. Два перехода в полутора километрах друг от друга. Один – напротив засеки, в километре примерно от места впадения Мурмаша в Трубеж, второй – выше по течению, чуть севернее устья Кипса, другого притока Трубежа. По северному броду начинает переходить реку отряд из четырехсот пятидесяти – пятисот всадников…
Над полем и окрестными лесами разнесся шум переправы: фырканье лошадей, плеск воды. Вот он сильнее и сильнее – все больше монгольских воинов входит в реку, а вот и стихать стал, значит, первые ордынцы уже выбрались на левый берег. Вдруг шум переправы перебили совсем другие звуки: дробный топот копыт и раскатистый крик множества человеческих голосов, кричащих по-русски: ях-ха!