Изоляция Застолья
Шрифт:
– В отношении тебя, Сережа…
В разговоре возникла пауза. Серега разводил руками, не зная, как реагировать – возмутиться ли вселенской несправедливостью, покрутить ли пальцем у виска, рассмеяться… Как всегда, лучшим выходом из создавшейся ситуации оказался процесс наполнения рюмочек.
– Другими словами… – нарушил молчание Серега после того, как все трое выпили. – Другими словами, ты, Артур Арутюнянович, несмотря на все свое баблище, на всю свою индивидуальную мажористость, оказался бессилен в поисках своего сбежавшего совладельца. И в этой бессильной злобе ты натравил на меня человека из
– Катя тут ни при чем? – заскрипел зубами Артур.
– Скажи еще, что она лишний свидетель, – усмехнулся Серега.
– Может, и лишний…
– Мальчики… – пискнула Катя, – я ничего не слышала, ничего не видела…
– Заткнись! – рявкнул Артур. – И собирайся! Уходим.
– А как же на посошок? – Серега изо всех сил казался выглядеть добродушно-расслабленным.
– На посох – выпьем обязательно, – Артур завладел бутылкой и разлил по рюмкам остатки коньяка. – И я в плане угощений в долгу не останусь. Отвечу по-взрослому и достойную поляну накрою. Но только и ты, Сережа, будь добр, прояви талант и отыщи мне Лысого.
– Артур, Арутюнянович, не надо называть меня Сережей – не твоя прерогатива, – Серега поднял наполненную стопку. – И твоего Лысого я в гробу не видел, понятно.
– Может быть, в гробу ты его и не видел, – Артур взял со стола две наполненных рюмки и одну протянул Кате. – Но где-то все-таки видел, ведь так?
Прежде чем ответить, Серега Костиков позволил себе чокнуться с Артуром и Катей, опрокинуть рюмочку и, вместо того, чтобы закусить, пощипать себя за усы. Только после этого, улыбаясь, сказал:
– Знаете что, гости дорогие, проваливайте-ка вы в… свои уютные семейные гнездышки. А я расслабиться хочу.
На самом деле речь не могла идти о какой-то расслабухе. Зубовный скрежет, на прощанье хлопнувшего дверью Артура, стоял у Сереги в ушах все время, пока он укладывал платформочки композиции Застолья в старые коробки из-под обуви. Пока между стенок коробок укреплял платформочки кусочками пластилина – чтобы не болтались при перевозке, пока укладывал эти коробки в хозяйственную сумку и перекладывал полотенцами – для большей стационарности…
Этот зубовный скрежет стал последней каплей в плане решения перевезти Застолье в потаенную квартиру Владислава Мохова. Причем, перевезти сейчас же. Прежде чем начать сборы, Костиков выудил на свет божий живчика-Влада, узнал у него кодовое слово, по которому известный человек должен был передать ему ключ от потаенной квартиры, а также получил дополнительные инструкции и выслушал пожелания, которые обязался исполнить.
Серега вышел из подъезда в сгущающиеся апрельские сумерки и теперь сам скрипнул зубами – в это время стоять бы с ружьем на опушке подмосковного леса и дышать весной, в ожидании летящего на любовные игры, хоркающего лесного куличка. Услышал, увидел вальдшнепа – радость, выстрелил по нему – охота состоялась, подстрелил и нашел – счастье!!!
Но сейчас, счастьем оказалась бы ничем глобально не нарушаемая поездка из одного уголка вечерней Москвы в другой. Только об этом думал Серега Костиков, преодолевая турникеты метро
К счастью, поездка ничем не нарушилась, не прервалась; «секретный» мужик дверь открыл, словно поджидал, согласно кодовому слову, ключ от потаенной квартиры Костикову выдал, сама квартира оказалась на указанном месте, и ключ к двери подошел.
Не сказать, что Серега был уж очень пьян, но действовал он, словно в тумане, как бы на автомате. Завалился в квартиру, проверил, все ли в порядке с электричеством и сантехникой, после чего в большой комнате выставил на стол одну за другой платформочки композиции Застолье, собрал их в единое целое и, ничего не объясняя жаждущим общения живчикам, убрался из квартиры прочь.
Ну, не хотел он с ними общаться, мозги для этого в правильном русле не работали. Хотелось домой, выпить пива и спать, спать…
– Алло, Костиков, привет! Это ты, Костиков? Алло!
– Скоросчётова, ты когда-нибудь дашь мне выспаться?
– А ты, во сколько спать-то ложишься Костиков? Время обедать, а ты все спишь! Так ты же, вроде, в больнице лежал. Лежал? Сейчас со здоровьем все в порядке, а, Костиков?
– Сейчас я на больничном, мне покой требуется…
– Покой нам только снится, Костиков. А помнишь, ты говорил, что нам с тобой одни и те же сны снятся? Тебе что сегодня ночью снилось?
Ему ничего не снилось. Накануне, вернувшись домой из потаенной квартиры, Серега засел на кухне и тупо усугублял водку, запивая пивом. Усугублял до тех пор, пока окончательно не слиплись глаза, и он не вырубился на кухонном диване. А пока пил, неизменно думал о переехавшем Застолье и о хитром человеке по фамилии Гидаспов, из-за которого, собственно, этот спешный переезд и состоялся.
К Застолью Серега привык, можно сказать, прикипел. Одно дело, когда знаешь, что живчики под боком, в сумерках серванта, что в любой момент есть возможность извлечь их на свет божий и включиться в жизнь детишек, сотворенных собственными пальцами. Совсем другое – осознавать, что Застолье и населяющие его живчики где-то далеко, в изоляции от своего создателя. Никодим и Федот, Зинаида и Тимофей, Лысый и Машка, Марго, Ниночка, Тамара, Степан, Борисыч, Любка, Боярин, Фуфел, Вика и, конечно же, Шуба – все они были дороги Сереге Костикову. Без них он натурально скучал. Наверное, так скучают родители, впервые отправившие ребенка на все лето в деревню к бабушке.
Но изолировать Застолье Костиков был вынужден. Лучше поскучать, чем допустить, чтобы живчики оказались в руках таких людей, как господин Гидаспов. По словам Артура, хитрый человек заинтересовался его талантом. И если Артура в плане исчезновения Лысого и Машки можно было водить за нос, то заинтересованности Гидаспова Серега по-настоящему испугался. И за живчиков испугался, и за себя самого…
– Мне вообще такие сны никогда в жизни не снились, – продолжала тараторить в мобильник Скоросчётова. – Представляешь, Костиков, я раньше никогда во сне запахов не чувствовала, а сегодня ночью впервые почувствовала. Необычные такие запахи. Ты в своих снах запахи почувствовал, Костиков?