Изящная комбинация
Шрифт:
— Без футеровки печей мы встанем, — я взглянул на стенные часы. Счет шел на минуты. — А новую партию ждать три недели. Что делать?
Я отсюда же позвонил Соколову. Тот уже был в курсе насчет проблемы кирпича.
— Поставщик разводит руками. Говорит, такая структура получается из-за нового месторождения глины. Ничего поделать не может.
Я сжал трубку. Но Величковский вдруг замер, его пальцы машинально сложились веером, верный признак того, что профессора осенила идея.
— А что если… — он быстро подошел к шкафу
Я сказал Соколову, что перезвоню и положил трубку. Профессор быстро достал и развернул на столе свежий номер журнала:
— Вот! Если пропитать кирпич раствором силиката натрия и прокалить при восьмиста градусах, микротрещины затянутся стеклофазой. Более того, — его глаза загорелись, — такая обработка увеличит срок службы футеровки минимум в полтора раза.
— Сколько времени нужно на обработку партии? — я прикинул объемы в уме.
— При использовании методики Гастева и конвейерной обработки — сутки, — Величковский быстро сделал расчеты на логарифмической линейке. — У нас как раз есть свободная туннельная печь «Гумбольдт».
— Действуйте, — я кивнул. — Я сейчас отдам распоряжения. Только возьмите пробу на испытания. Нужно быть абсолютно уверенным в результате.
Через два часа в лаборатории уже гудела испытательная печь. Величковский колдовал над экспериментальными образцами. Его пенсне поблескивало в свете электрических ламп.
— Потрясающе! — воскликнул он, разглядывая обработанный кирпич в микроскоп. — Структура не просто восстановилась, она стала плотнее. Такая футеровка будет служить дольше обычной!
Я посмотрел на часы, близился полдень. В мартеновском цехе уже готовились к первой плавке по новой технологии. А мы не просто решили проблему, мы создали улучшенную технологию производства огнеупоров. Только если все пойдет по плану.
— Передайте в технический отдел, пусть готовят заявку на патент, — я опять позвонил Соколову. — И свяжитесь с поставщиком. Будем помогать им внедрять новый метод.
За окном лаборатории светило зимнее солнце. Рабочий день в самом разгаре.
Завод продолжал работать. В свете прожекторов с посеребренными рефлекторами двигались фигуры рабочих, урчали моторы грузовиков, из труб мартеновского цеха поднимался дым.
До сдачи первой партии оборонного заказа оставалось всего три дня, и каждая минута на счету.
Я отправился в цех, чтобы проверить, как дела. Две последние недели я ночевал на заводе, только пару раз был у Лены. Забыл про свой дом.
В цехах кипела работа. Вдоль печей двигались бригады сталеваров, их движения выверены по циклограммам Гастева.
— Внимание! Замер темпа работы третьей бригады! — молодой хронометрист в форменной куртке из молескина склонился над секундомером с механизмом высшего класса точности.
На стене висела огромная доска
— Леонид Иванович! — ко мне подошел Сорокин, на его очках в стальной оправе осела металлическая пыль. — У нас проблема с синхронизацией бригад. Первая и вторая идут в разном темпе, нарушается общий ритм плавки.
Я взглянул на схему движения бригад, вычерченную на миллиметровке «Контор-Культура». Действительно, из-за разницы в темпе работы возникали простои. При нашем жестком графике это недопустимо.
— Александр Владимирович, — обратился я к Сорокину, — сколько времени нужно на установку световой сигнализации?
— Если использовать лампы разных цветов и реле «Сименс», — он быстро произвел расчет на логарифмической линейке. — Часа три на монтаж, еще час на наладку.
Ай-яй-яй, сроки поджимают. Первая партия брони должна быть готова через три дня, иначе полетят головы.
— Успеем, — я хлопнул Сорокина по плечу. — Даже с опережением графика.
В этот момент по цеху разнесся голос Лебедева:
— Внимание! Первая бригада отстает от графика на две минуты!
Сорокин развернул на верстаке чертеж системы сигнализации:
— Смотрите, для каждой бригады свой цвет: красный, синий, зеленый. Частота вспышек задает темп работы. При отставании сигнал учащается.
Когда я зашел через полчаса в цех, монтажники в брезентовых робах уже тянули провода в медной оплетке по специально установленным креплениям. Электрики в прорезиненных перчатках монтировали патроны для цветных ламп.
— А это, — Сорокин указал на небольшой шкаф с приборами, — блок управления. Хронометрист задает эталонный темп, система автоматически контролирует отклонения.
Я с интересом разглядывал схему:
— Любопытное решение. А если добавить звуковую сигнализацию? У нас как раз есть несколько сирен «Клаксон» от старой системы оповещения.
— Отличная идея! — Сорокин быстро внес изменения в чертеж. — При критическом отставании сирена даст короткий сигнал.
Через два часа система была готова. Над каждым участком работы бригад горели цветные лампы, задавая четкий ритм движений. На пульте управления мерно щелкало реле, отсчитывая эталонный темп.
— Первая бригада, ускорить темп! — раздался голос хронометриста. Красные лампы начали мигать чаще, подгоняя рабочих.
К вечеру разница в темпе работы бригад сократилась до минимума. Производительность выросла на пятнадцать процентов. Система Гастева, усиленная световой сигнализацией, давала потрясающие результаты.
— Теперь мы точно уложимся в сроки, — Сорокин сверился с графиком производства, вычерченным на листе ватмана. — При таком темпе первая партия брони будет готова на сутки раньше срока. Тьфу, тьфу. Лишь бы не сглазить.