Изящная комбинация
Шрифт:
— Значит, говорите, производительность выросла на тридцать процентов? — он остановился, внимательно глядя на меня. — А качество?
— Брак практически исключен, товарищ Сталин. Автоматика контролирует каждый параметр.
— Интересно… — он снова начал ходить. — А что с людьми? Сколько рабочих высвободила ваша автоматизация?
— Мы никого не сократили, — я достал из папки графики. — Бывшие операторы печей прошли переобучение, стали наладчиками автоматики. По системе Гастева.
Сталин взял графики,
— Толково придумано. Очень толково… — он повернулся к Орджоникидзе. — Что скажешь, Серго?
— Я говорил, дорогой, — Орджоникидзе подался вперед. — Это именно то, что нам нужно для индустриализации. Новые технологии и научный подход.
— А вот с Крестовским нехорошо получилось, — вдруг сказал Сталин, снова останавливаясь. — Очень нехорошо. Бракованная броня для танков — это уже не экономическое преступление. Это…
Он не договорил, но все поняли смысл.
— У меня тут интересные документы, — Сталин подошел к своему столу, взял папку в коленкоровом переплете. — О связях некоторых частных промышленников с иностранным капиталом. И не только промышленников.
Он сделал паузу, внимательно глядя на всех присутствующих:
— Мы тут посоветовались и решили… — он взял со стола другую папку. — Создать государственное объединение металлургических заводов. С включением в него предприятий Крестовского и некоторых других… бывших частников.
Орджоникидзе подался вперед:
— Леонид Иванович уже доказал, что умеет организовать современное производство.
— Да-да, — Сталин поднял руку. — Именно поэтому мы и решили назначить товарища Краснова руководителем объединения. Вы не против, товарищ Краснов?
Это прозвучало не как вопрос, а как уже принятое решение.
— Готов работать там, куда направит партия, — ответил я.
— Вот и хорошо, — Сталин слегка улыбнулся в усы. — Документы подготовят завтра. А пока… — он повернулся к Ворошилову. — Климент Ефремович, как там с новым заказом на снаряды?
— Уже готовим техническое задание, — Ворошилов протянул мне папку. — С учетом сегодняшних испытаний объем будет значительно больше.
Сталин снова прошелся по кабинету, потом остановился у карты:
— Знаете, товарищ Краснов, что главное в нашем деле? — он повернулся ко мне. — Не останавливаться на достигнутом. Вы создали хорошее производство. Теперь надо сделать его образцовым. Чтобы все остальные равнялись.
Он подошел ближе:
— И вот еще что… Готовьте предложения по расширению автоматизации на другие заводы. Стране нужна современная промышленность. Очень нужна, — он выделил слово «очень». — Особенно сейчас.
Я заметил, как переглянулись Орджоникидзе и Ворошилов.
— Можете идти, товарищ Краснов, — Сталин протянул руку для пожатия. — Серго передаст все документы по объединению. И… — он помедлил. —
Уже в дверях я услышал его негромкий голос:
— Кстати, Серго, что там с уральскими заводами? Их тоже пора модернизировать.
Выйдя из кремлевского кабинета, я почувствовал, как бешено колотится сердце. Только что решилась судьба не только моего завода, но и значительной части советской металлургии.
Я крутился, как белка в колесе, чтобы достичь этого. Недосыпал, недоедал, сбросил килограммов десять. Но достиг своего. Еще, кстати, чуть было не поссорился с Леной.
Кстати, о Лене. Она приняла решение. После приема у Сталина я отправился опять на завод, опять проверил, как там дела.
А затем поехал на вокзал. Даже не успел пообедать. С утра ни росинки.
Рижский вокзал встретил меня привычной суетой зимнего вечера. Под стеклянным куполом работы инженера Померанцева гулко разносились звуки станционных колоколов. Глянул на заголовки вечерних газет и сразу заметил передовицы: «Великая победа советских металлургов!», «Новые успехи индустриализации!»
Лена стояла у купе в новом сиреневом пальто. На перроне громоздились чемоданы из телячьей кожи с наклейками «Совторгфлот» и немецкими ярлыками «Deutsche Reichsbahn». В руках она держала маленькую сумочку «Гермес», мой прощальный подарок.
— Ты все-таки пришел, — она слабо улыбнулась, но в карих глазах читалась грусть.
— Как я мог не прийти? — я попытался улыбнуться в ответ.
Над перроном висели новенькие электрические фонари с матовыми плафонами. В их свете снежинки казались серебряными. Паровоз «Су» выпускал клубы пара, готовясь к отправлению.
— Я читала в утренних газетах о твоем назначении, — Лена машинально теребила брошь-молекулу. — Поздравляю. Теперь у тебя будет целая промышленная отрасль.
— А у тебя — карьера в торгпредстве, — я старался говорить ровно, но голос слегка дрогнул.
Мимо спешили пассажиры, гремели тележки носильщиков в форменных фуражках. Кто-то торопливо пробежал с чемоданом, задев меня плечом.
— Знаешь, — Лена посмотрела мне в глаза, — я долго думала. Может быть, лет через десять мы поймем, кто из нас сделал правильный выбор.
— Десять лет… — я невесело усмехнулся. — За это время мы построим автоматизированные заводы, о которых сейчас никто не мечтает. Создадим технологии, которых еще нет даже в Германии.
— Вот видишь, — она чуть заметно улыбнулась, — ты уже в будущем. А я… я хочу увидеть мир. Научиться чему-то новому. Понять, как устроена европейская промышленность.
На соседнем пути загудел маневровый паровоз. Его свисток словно поставил точку в нашем разговоре.
— Осторожно! — раздался голос проводника в форменной шинели. — До отправления пять минут!