К нам осень не придёт
Шрифт:
Они устремились в Гостиный двор, целый торговый город с десятками лавок, магазинов, складов; казалось, здесь можно было купить буквально всё, чего душа не пожелает! Строения все были из камня и железа, дабы не подверглись пожару, и не отапливались — поэтому в Гостином было не менее промозгло, чем на улицах. Там уже затевали предпраздничные рождественские торги с большими уступками. В тесных проходах толпился народ, все торговались, спорили… Сколько хватало глаз шли меховые, шерстяные, мануфактурные, оружейные, мебельные, ювелирные, фарфоровые и прочие лавки. Елена тащила Анну всё дальше, они
Часа через три или четыре, когда Анна уже шаталась от усталости и в ушах у неё стоял звон, их наконец-то отыскал Левашёв, чтобы отвезти в кондитерскую. Он показал Елене выбранный для неё подарок. Это была старинная ферроньерка: рубин в золотой оправе на чёрном шнурке, сплетённом из шерстяных нитей. Владимир сказал, что точно такую же носит красавица на картине Да Винчи «La belle ferronni`ere». Элен повертела драгоценность в руках, разглядывая крупный рубин, и сообщила, что такой камень гораздо более к лицу Анет, как брюнетке с тёмными глазами.
По правда говоря, Анна была совершенно согласна с сестрой; Елена обладала очень белой кожей, светло-голубыми глазами, иногда казавшимися серыми, и светло-русыми волосами, так что голубой сапфир или топаз подошёл бы ей куда более, чем рубин. Однако вмешиваться не хотелось, и Анна просто стояла, ожидая, пока Елена что-то настойчиво вполголоса говорила Владимиру. В итоге тот охотно рассмеялся, развёл руками и с поклоном протянул ферроньерку Анне. К н и г о е д . н е т
— О, не отказывайтесь, прошу вас, Анна Алексеевна! По счастью, у торговца, где я заказал это украшение, имеется ещё много антиквитетов по этому подобию. Идёмте, выберем другую ферроньерку для Элен.
В ювелирной лавке им подобрали чудесный сапфир в платиновой оправе. Анна хотела было вернуть безделушку с рубином Владимиру, но Елена умолила её этого не делать.
— Ну, считай, что это от меня, Анет, милая! Эта вещичка изумительно смотрится на твоей смуглой коже! И потом, — шёпотом прибавила она, — разве тебе не по душе нынешний мир у нас в семье? Вы с Владимиром только что перестали беспрестанно злиться и ненавидеть друг друга! Он говорил мне не раз: случившегося уже не воротить, а он готов на всё, лишь бы больше не браниться и никого не обижать! Помоги же ему!
— Хорошо, но только ради тебя! — через силу улыбнулась Анна.
Елена в ответ расцеловала её, помогла надеть ферроньерку и приколоть к волосам. Левашёв передал многочисленные покупки Денису, велел отнести всё в карету и доставить домой, пока они прогуляются по Невскому и выпьют кофею в кондитерской.
* * *
Дома Анна ещё раз поглядела на себя в зеркало. Действительно, старинная рубиновая ферроньерка в потемневшей золотой оправе оказалась ей удивительно к лицу! Анна так давно не получала настоящих, сделанных от души подарков, что сейчас даже не стала снимать эту вещь. Она суеверно подумала, что если она отложит ферроньерку, то хрупкое равновесие в их семье и только что установившийся мир с треском рухнут.
Она видела в окно, как Владимир отбыл обратно на службу, затем Катерина Фёдоровна с Элен сели в экипаж… Ах да, сестра ведь говорила, что после обеда они
Анне стало немного душно — но не так, как бывает от печного угару, а когда оказываешься в оранжерее среди множества цветущих растений, и их тяжёлый аромат кружит голову и туманит разум. Это было приятно; она вдруг представила себя розой в летнем саду, раскрывшей лепестки навстречу солнцу. Она запрокинула лицо, чувствуя, как вокруг лба разливается нежное тепло, и прикрыла веки. Как же хорошо…
— …Или почивать изволите? Барышня, князь сказал, мол, ему срочно надо вас видеть!
Голос Любы прозвучал будто издалека — как с другого берега реки. Ох, как не хотелось сейчас каких-то глупых разговоров, даже с князем Полоцким! Ей так спокойно и приятно в этом саду… Или может всё-таки принять его, а то невежливо будет?
— Барышня, а барышня? Что же князю-то сказать?
— После пусть зайдёт… — сделав над собой усилие, пробормотала Анна. — Я не хочу…
Она не договорила: голова и веки стали тяжёлыми, словно весили по сотне пудов; Анна вздохнула и отвернулась от Любы.
— Барышня, да что же это? Дурно вам? Воды принести?
«Мне хорошо», — хотела было произнести Анна, но у неё хватило сил лишь сонно улыбнуться. Горничная испуганно вгляделась в неё и выскочила из комнаты. Некоторое время ничего не было слышно, затем послышались шаги, снова приглушённо зазвучал её тревожный голос: «Никак, дурно ей, захворала барышня моя! Говорить не может! Князь, извольте глянуть, надо бы хоть виски ей смочить?.. За доктором послать?»
Прохладная рука коснулась запястья Анны, щупая пульс, затем кто-то провёл влажной тканью по её лбу и вискам. «Бегите, Люба, скорее за доктором!» — приказал мужской голос спокойно и властно. Князь Полоцкий. И чего он опять лезет не в своё дело?
— Оставьте меня… — заплетающимся языком проговорила Анна. — Всё хорошо… Князь… Спасибо, что навестили…
Полоцкий снова взял её за руку; его пальцы оказались ледяными и какими-то неприятно-жёсткими; Анна попыталась высвободиться, но ничего не получилось.
— Анна Алексеевна принимала какие-то снадобья?
— Нет, ваше сиятельство, они с Еленой Алексеевной сегодня изволили по магазинам ходить, потом в кондитерской кофей пили. Барышня довольная вернулась, обнова вот у неё…
— Люба, скорее, надо позвать доктора! — перебил Полоцкий. — Боюсь, Анна Алексеевна в плохом состоянии!
Горничная не возразила ни словом — лишь на лестнице зазвучала дробь быстрых шагов. Ну, когда же они оставят её в покое?
— Анна Алексеевна! Анна Алексеевна, вы меня слышите?!
* * *
Всеслав мог поклясться, что состояние Анны напоминало сильное опьянение или же маковый дурман. Но как графиня Левашёва могла подвергнуться воздействию подобного вещества, если целое утро ходила с сестрицей по магазинам?
Анна бессмысленно улыбалась, взор её блуждал по комнате, ни на чём надолго не останавливаясь. Всеслав ещё раз смочил её виски; похоже, лихорадки не было, графиня не задыхалась, не дрожала в ознобе.