К суду истории. О Сталине и сталинизме

Медведев Рой Александрович

Более определенно писал уже упоминавшийся нами выше Георгий Федотов. В статье «Сталинократия», опубликованной в 1937 году в журнале «Современные записки», Г. Федотов писал: «Лед тронулся. Огромные глыбы, давившие Россию семнадцать лет тяжестью, подтаяли и рушатся одна за другой. Это настоящая контрреволюция, проводимая сверху... Происходящая в России ликвидация коммунизма окутана защитным покровом лжи. Марксистская символика революции еще не упразднена, и это мешает видеть факты... Сталин и есть "красный царь", каким не был Ленин. Его режим вполне заслуживает названия монархии, хотя бы эта монархия не была наследственной и не нашла себе еще подходящего титула» [486] .

«Я счастлив, – заявил своему соседу по камере, молодому тогда еще коммунисту М. Б. Кузнецу старый офицер-монархист, сидевший по тюрьмам с 1920 года. – Наконец-то мечта нашего дорогого Николая Александровича, которую он не мог осуществить из-за своей мягкости, воплощается в действительность. Ведь тюрьмы полны евреями и большевиками. Неужели вы не понимаете, что речь идет о создании в России новой династии» [487] .

В конце 30-х годов среди немногих еще оставшихся в живых членов эсеровской партии, даже в сталинских лагерях и тюрьмах сумевших поддерживать

между собой какую-то связь, была выдвинута версия о создании в СССР режима «красного фашизма». Совершенно независимо от эсеров эту же точку зрения высказывал и Бенито Муссолини. В кругу своих друзей он открыто восхищался Сталиным. Также и итальянские фашистские журналы писали в 1937 году, что большевизм сам идет к тому, чтобы создать в СССР государство фашистского типа. Восхищался методами Сталина и испанский фашистский диктатор Франко [488] .

Версия о Сталине как о сознательном противнике коммунистической партии Советского Союза в частности и мирового коммунистического движения в целом высказывается порой и в настоящее время. Так, например, советский публицист-диссидент Валерий Чалидзе, живущий ныне в эмиграции, посвятил обоснованию этой версии свою брошюру «Победитель коммунизма». В этой брошюре можно прочесть следующее: «Он обманул всех нас и весь мир. Почти все до сих пор верят, что Сталин создал социалистическое государство, что он имел своей целью построение коммунизма. Между тем анализ показывает, что Сталин одержал победу над социалистической революцией, уничтожил коммунистическую партию и реставрировал Российскую империю в гораздо более деспотичной форме, чем это было до 1917 года. При всем этом он был вынужден пользоваться марксистской фразеологией и скрывать свои истинные цели... 1937 – 1938 гг. не решили проблему. Это был лишь первый удар по коммунистам. Готовились следующие, чтобы, сохраняя формально структуру партии, убрать из нее коммунистов, не старых большевиков, а всех коммунистов, пусть и молодых, но усвоивших всерьез заразное учение, не понявших, что это уже прошло, что теперь цели совсем другие, что теперь это партия сталинцев, строящих мощную империю с прочной властью.. .» [489]

К сожалению, как раз достаточно убедительного анализа в брошюре Чалидзе почти нет, а аналогии, как известно, не являются доказательством.

Тезис Чалидзе, Федотова и других авторов, утверждающих, что Сталин якобы восстановил в нашей стране монархию, новую династию, или что он, уничтожив социализм и коммунистическую партию, создал в СССР какой-то фашистский режим или современный вариант «азиатского способа производства» и азиатской деспотии, этот тезис был подвергнут весьма обстоятельной критике и в эмигрантской литературе. Отрицая всякий социализм в принципе, а ленинский социализм в особенности, эмигрантские авторы [490] пытаются показать (и не всегда без оснований), сколь многие из элементов ленинского наследия Сталин не хотел или не смог разрушить. Они показывают, что никакой монархии Сталин не создал и всех коммунистов и социалистов не уничтожил. Он использовал, однако, механизм коммунистической партии и ее диктатуры для узурпации власти и утверждения режима своей личной диктатуры, физически устранив при этом всех своих реальных или потенциальных противников. К сожалению, оппоненты Чалидзе ищут лишь элементы сходства между эпохами Ленина и Сталина, не видя между ними огромных различий, а во многих отношениях и прямой противоположности.

Узурпация власти Сталиным не была изменением лишь внешней формы Советской власти. По существу это был частичный контрреволюционный переворот, и мы еще будем говорить в дальнейшем об этом. Однако Сталин не собирался и не мог бы, даже если хотел, довести этот переворот до конца. Сталин не собирался восстанавливать в Советском Союзе новую династию, он не был намерен ни возвращать в Советский Союз изгнанных из России помещиков и капиталистов, ни создавать какой-либо новой «советской» аристократии, нового правящего класса. Сталин пытался совместить в какой-то форме новый социальный строй с антидемократическим режимом абсолютной личной власти. Можно говорить поэтому о различных вариантах сталинского казарменного социализма, но не о новой абсолютной монархии. Поскольку к сталинскому режиму столь часто приклеивали ярлык «бонапартизма», поучительно сравнить в некоторых отношениях действия Сталина с действиями Наполеона. После прихода к власти Наполеон вовсе не собирался возвращать землю, уже захваченную французским крестьянством, ее прежним владельцам. Наполеон сохранил и все основные приобретения буржуазии, и ее ведущую роль среди классов тогдашнего французского общества. Имея прочную поддержку буржуазии и крестьянства, Наполеон действовал открыто. Он не боялся провозгласить себя пожизненным диктатором, а вскоре надеть на свою голову императорскую корону. Напротив, террор Сталина и узурпация им власти в стране и партии никак не соответствовали интересам пролетариата и крестьянства, т. е. тех классов, на которые опиралась Октябрьская революция и Советская власть. Поэтому там, где Наполеон действовал открыто, Сталин прибегал к обману. Там, где Наполеон шел до конца, Сталин останавливался на половине дороги. Сталин не хотел, да и не мог при существующих в стране настроениях присваивать себе титула императора. Он выступал на словах как самый верный продолжатель дела Октябрьской революции и дела Ленина, и именно это наряду с террором придавало дополнительную прочность его режиму. Формально до конца 30-х годов Сталин не занимал никаких государственных постов, если не считать поста члена Президиума ЦИКа (позднее Президиума Верховного Совета СССР). Только перед войной Сталин стал Председателем Совета Министров СССР. Ему было присвоено воинское звание маршала, а затем и генералиссимуса. Но и без всяких монархических титулов Сталин сосредоточил в своих руках такую власть, которой никогда не обладал и не мог обладать Наполеон.

«Большевики знали, – писал об этом историческом парадоксе английский историк Эдвард Карр, – что французская революция завершилась диктатурой Наполеона, и боялись, что их собственная революция может пойти по этому же пути. Они поэтому не доверяли Троцкому, который среди их лидеров казался наиболее похожим на Наполеона, и доверяли Сталину, который в наименьшей степени выглядел подобным Наполеону» [491] .

ЕЩЕ ОБ ОДНОЙ ВЕРСИИ ПО ПОВОДУ

ПОВЕДЕНИЯ СТАЛИНА

В своей борьбе против русских революционных партий царская охранка широко использовала провокаторов как из числа засылаемых в эти партии специальных агентов, так и из числа неустойчивых членов партии, вступивших в сговор с охранкой. Немало провокаторов имелось и в местных и даже центральных организациях большевиков. После революции в Москве по документам московской охранки были опубликованы многие факты из истории большевизма. В одной из книг приводился список секретных сотрудников царской полиции, работавших в РСДРП. Таковых упоминается в книге 12 человек: М. И. Брандинский, Я. А. Житомирский, М. Г. Кривов, А. И. Лобов, Р. В. Малиновский, А. К. Маракушев, А. А. Поляков, А. С. Романов, И. П. Сесицкий, М. Е. Черномазов, В. Е. Шурханов и нераскрытый агент по кличке «Василий». По данным Московского охранного отделения, несколько провокаторов принимали участие в Пражской партийной конференции 1912 г. [492]

Большинство провокаторов, действовавших в социал-демократической, эсеровской, анархо-коммунистической партиях, было разоблачено вскоре после Февральской революции. Однако некоторые из агентов были раскрыты значительно позднее. Во-первых, большая часть материалов столичной охранки была сожжена восставшими рабочими во дворе полицейского департамента – явная и грубая ошибка революционеров, вероятно спровоцированная кем-то из тех, кто был очень заинтересован в уничтожении всех документов охранки. Во-вторых, о некоторых наиболее важных для полиции провокаторах знали только один-два из руководителей Охранного отделения. Так, например, только в 20-е годы получило известность дело провокаторши Серебряковой, выдавшей царской полиции многих большевиков.

В годы террора Сталин и НКВД широко использовали против старых и заслуженных работников партии обвинения в их якобы давних связях с охранкой. Эти обвинения выдвигались против членов ЦК ВКП(б) Пятницкого, Зеленского и Разумова, даже против Мейерхольда, который будто бы числился в охранке под кличкой «Семеныч». Гораздо менее известно, что и многие из политических противников Сталина выдвигали против него самого аналогичные обвинения.

Еще в 20-е годы с подобными обвинениями в адрес Сталина выступил грузинский меньшевик Ной Жордания, который ссылался на давний разговор со Ст. Шаумяном. Шаумян якобы рассказал ему, что был арестован в 1909 году в первый же день своего нелегального приезда в Тифлис. Дату приезда и адрес конспиративной квартиры, где остановился Шаумян, знал лишь один Сталин. Эти свидетельства Жордании были опубликованы в дашнакском журнале «Айриник», издаваемом в Бостоне (США), и позднее перепечатаны в эмигрантской русской газете «Последние новости» в статье «Сталин по воспоминаниям Н. Н. Жордания» [493] . Намеки на связи Сталина с охранкой содержатся и в неизданной рукописи грузинского меньшевика Г. Урушадзе, хранящейся в Гуверовском институте (США). Свидетельства Жордании и Урушадзе могут иметь и иные толкования. Известно, что Шаумян продолжал поддерживать дружеские связи со Сталиным и после своего ареста и скорого освобождения.

Еще больше публикаций на эту тему появилось на Западе после XX съезда. Нам уже приходилось ссылаться на книгу А. Орлова «Тайная история сталинских преступлений», которая недавно была издана на русском языке, но впервые появилась на английском языке еще в 1953 году, вскоре после смерти Сталина, в США. В мае 1956 года Орлов опубликовал в журнале «Лайф» большую статью «Сенсационная тайна Сталина» с материалами, которых не было в его книге. В этой статье Орлов пытается доказать, что Сталин в течение многих лет до революции активно сотрудничал с царской охранкой. Орлов, в частности, писал: «Осенью 1937 года я был одним из немногих, а может быть, даже и единственным, кто знал во всех подробностях, что скрывалось за процессом руководителей Красной Армии в 1937 г. И сейчас я рассказываю об этом впервые. Эти события являются наиболее сенсационными и, конечно, хранимыми в наибольшей тайне из всей карьеры Иосифа Джугашвили, известного в истории под именем Сталина. Эта тайна преследовала сознание Сталина и ускоряла смерть тех, кого он подозревал в том, что они ее знают... Я делаю это заявление потому, что знаю из совершенно достоверного источника, что дело маршала Тухачевского связано с одной из самых чудовищных тайн Сталина. Когда эта тайна будет раскрыта, она осветит многие стороны поведения Сталина, которые до сих пор оставались необъяснимыми. А в наши дни это разоблачение осветит также паническое поведение "Хрущева и К°", когда они поторопились разоблачить преступления Сталина и разрушить миф о его величии» [494] .

По словам Орлова, еще в феврале 1937 года, когда он, будучи резидентом НКВД в Испании, должен был перебраться во Францию, чтоб в одной из французских клиник пройти длительный курс лечения, его неожиданно навестил его кузен и друг Зиновий Борисович Кацнельсон, член ЦК КПСС и уполномоченный НКВД на Украине. Кацнельсон был другом С. Косиора и многих других видных деятелей партии. Кацнельсон якобы рассказал Орлову необычную и страшную историю. Когда Сталин готовил еще свой первый московский процесс над группой Зиновьева – Каменева, он якобы сказал Ягоде, что было бы полезным изобразить одного из обвиняемых агентом царской охранки. Чтобы обвинение выглядело правдоподобным, Ягода решил разыскать хотя бы одного бывшего офицера охранки, что было по тому времени нелегким делом. Для этого Ягода поручил одному из ответственных работников НКВД по фамилии Штейн изучить имеющиеся в архивах материалы охранки. Старых полицейских архивов было много в разных местах, но самое большое их собрание хранилось в кабинете предшественника Ягоды В. Менжинского. Просматривая эти материалы, Штейн наткнулся однажды на папку, в которой один из начальников секретной полиции Виссарионов хранил бумаги, с которыми мог иметь дело только он один. «Перелистывая папку, – писал А. Орлов, – Штейн наткнулся на вопросник, к которому была приложена фотография молодого Сталина. Он подумал, что открыл здесь некоторые сведения о революционной деятельности великого вождя в подполье... Но вглядевшись внимательно, Штейн заподозрил недоброе. Его радостное возбуждение сменилось страхом и ужасом, когда он начал вчитываться в документы. Здесь были доклады и письма, адресованные Виссарионову и написанные почерком диктатора. Папка, как установил Штейн, действительно касалась Сталина, но не Сталина-революционера, а Сталина-агента-провокатора, который добровольно работал для царской секретной полиции» [495] .