Каирская трилогия
Шрифт:
Они оба засмеялись. Ясин заказал две рюмки и снова спросил Камаля:
— А когда ты познакомился с Вардой?
— Я познакомился с Вардой и с виски за одну ночь…
— А какой у тебя был опыт с женщинами помимо этого?
— Никакого…
Ясин склонил голову, глядя на брата исподлобья, улыбнувшись с притворно мрачным видом, словно говоря ему: «Да брось ты», затем произнёс:
— Смотри, не валяй дурака. Мне давно уже известно про ваши манёвры с дочкой Абу Сари, владельцем лавки жареных закусок. Иногда это был взгляд, а иногда и жест. А? Такого рода вещи невозможно скрыть от того, кто на этом собаку съел. Сводник ты мой. Но я не сомневаюсь,
Камаль не смог удержаться от смеха и сказал:
— А как же мужчины? Они могут пренебрегать моралью и не быть презренными?
Ясин раскатисто засмеялся:
— Мужчина это не женщина, дерзкий ты мой. Скажи мне лучше, как поживает твоя мать. Она хорошая женщина. Всё ещё сердится на меня даже после моего развода с Мариам?
— Не думаю, что она помнит что-то из этого. У неё доброе сердце, насколько тебе известно…
Ясин в ответ на его замечание произнёс «Амин», затем с сожалением покачал головой. К ним подошёл официант с напитком и закусками. Ясин тут же поднял свою рюмку и произнёс тост: «За здоровье членов семейства Ахмада Абд Аль-Джавада!» Камаль также поднял рюмку и отпил половину в надежде вернуть себе утраченную весёлость. Ртом, набитым чёрным хлебом и сыром, Ясин сказал:
— Мне казалось, что ты пошёл характером в свою мать, как и покойный Фахми. Я предсказывал, что ты будешь отличаться прямотой, но ты, но мы…
Камаль уставился на него с удивлением, и Ясин снова улыбнулся и продолжил:
— Но мы созданы по подобию нашего отца…
— Отца? Да он же сама серьёзность, настолько, что с ним просто невозможно жить!
Ясин громко расхохотался и помедлил немного, а затем сказал:
— Ты не знаешь своего отца! Я и сам ничего не знал о нём, как и ты, а затем мне раскрылся совершенно иной человек. Редко когда такие встречаются.
Он остановился, а Камаль с любопытством поинтересовался:
— Что тебе известно, чего я не знаю…?
— Я узнал, что он выдающийся в своём роде по части остроумия и музыки. И не смотри на меня, как будто ты слабоумный. Не считай меня пьяным. Твой отец — мастер в шутках, музыке и любви!
— Мой отец?…
— Об этом я узнал в доме Зубайды-певицы…
— Зубайды…?! Что?!.. Ха… Ха..
Но выражение лица у Ясина совсем не напоминало шутливое, и Камаль перестал смеяться прежде, чем мускулы на его лице расслабились. Затем рот его стал всё более сужаться, пока губы не сомкнулись, и он молча посмотрел в лицо брата, который по-простому, в пространной манере рассказал ему всё, что видел или слышал об их отце. Возводил ли он напраслину на своего отца?.. Как могло такое произойти, и что могло служить оправданием его отцу?! Нет, Ясин говорит лишь то, что знает. Значит, его отец именно таков.
«Боже мой!.. А как же его величие, степенность и серьёзность?! Если завтра ты услышишь, что Земля плоская, или что человек произошёл от Адама, то не удивляйся и не тревожься».
В конце концов Камаль спросил:
— А моей матери об этом известно?
Ясин засмеялся:
— Несомненно, ей известно о его
«Интересно, а какой эффект это оказывает на неё, ведь она тревожится даже из-за ничего?!.. Неужели моя мать как и я — внешне притворяется счастливой, а внутри страдает?!»
Словно придумывая в оправдание отговорки, в которые он и сам не верил, Камаль сказал:
— Люди любят преувеличивать. Не верь всему, что они говорят. Да и потом, его здоровье указывает на то, что он ведёт умеренную жизнь.
Ясин с восхищением отметил, делая жест официанту повторить заказ:
— Он настоящее чудо!.. Чудесное тело, чудесный дух, всё в нём чудесно, даже бойкий язык, — тут оба брата засмеялись… — Представь себе, что после этого он управляет своей семьёй твёрдой рукой, хорошо тебе известной, и сохраняет своё достоинство и величие!.. И какой неудачник я!..
«Задумайся об этих чудесах: ты пьёшь вместе с Ясином! Твой отец — старый бесстыдник! Что тут подлинное, а что — нет?! Какова связь между реальностью и тем, что у нас в головах? Каков смысл истории? Какова связь между Аидой-возлюбленной и беременной Аидой? И кто такой я сам?! Почему я испытывал эту дикую боль, от которой так и не оправился по сей день? Смейся, смейся, пока не истощишь самого себя».
— А что бы случилось, увидь он, что мы сидим здесь с тобой?
Ясин щёлкнул пальцами и ответил:
— Упаси Боже!
— А Зубайда и впрямь красива?
Ясин присвистнул и пошевелил бровями:
— Разве это справедливо, что наш отец наслаждается особами с такими пышными формами, тогда как мы находим одних только девчонок?
— Жди своего звёздного часа. Ты пока что новичок.
— Изменилось ли твоё отношение к нему после того, как ты узнал его тайну?
— Всё, но только не это!
В глазах Камаля появился мечтательный взгляд:
— О, если бы он поделился с нами долей своего обаяния!
— Да, если бы…
— Мы были бы намного испорченнее, чем сейчас!
— Любовь к женщинам и алкоголю отнюдь не признак испорченности…
— А как ты объясняешь его поведение в свете его глубокой набожности?
— Я разве безбожник?!.. А ты — безбожник?! Были ли халифы безбожниками? Аллах прощающий и милосердный!..
«А что бы ответил мой отец? Как бы мне хотелось обсудить это с ним. Всё можно вынести, кроме одного — если он окажется лицемером. Но он не лицемер, нет. Оттого его можно любить ещё больше».
С последним глотком на Камаля нахлынуло желание пошутить, и он сказал:
— Как жаль, что он не выучился актёрскому мастерству!..
Ясин громко рассмеялся:
— Если бы он знал, что актёрское поприще предоставляет возможность наслаждаться женщинами и вином, то он бы посвятил всю свою жизнь этому искусству!..
«Неужели эти издевательские слова действительно относятся к господину Ахмаду Абд Аль-Джаваду? А я сам выше, чем Адам? Но даже если и так, ты узнал истину о происхождении человеке по чистой случайности, и эта же случайность сыграла в твоей жизни важнейшую роль. Если бы я случайно не натолкнулся на Ясина в этом переулке, шоры невежества никогда бы не спали с моих глаз. Если бы Ясин по своему неведению не пристрастил меня к чтению, то сегодня я бы учился в медицинской школе, как хотелось отцу. И если бы я поступил в школу в Ас-Сайидийе, то не познакомился бы с Аидой. А если бы не узнал Аиду, то был бы совсем другим человеком, и бытиё было бы совсем другим. Некоторым людям нравится порицать Дарвина за то, что он полагался на случайность в объяснении механизма его доктрины».