Как настоящий мужчина
Шрифт:
«Вот видишь, Криспин, это такой обычай — бросать в героев бумагой, не зря мне генерал улыбнулся! — Она немного подумала, а потом продолжала: — Я считаю, люди смеялись надо мной, потому что они… старомодны».
Новый порыв ветра разметал листья, и один листочек через открытое окно залетел в машину. Тетя его поймала и хотела выбросить, но я выпросил листок и спрятал в карман. Тетя Салли усмехнулась и покачала головой: она не понимала, какое значение этот лист имеет для меня. Я решил, как только представится случай, послать
Дядя Педро всю дорогу почти не разговаривал; казалось, он обходится всего несколькими словами. Я начал сомневаться, уж настоящий ли он родственник тети Клары и моей мамы. Разговор в основном вела тетя Салли. Она обращала мое внимание на разные достопримечательности: на озеро Лейк Саксесс, на небоскребы, на длинный, весьма впечатляющий мост Трайборо, на Ист-Ривер и многое другое, мимо чего мы проезжали. Она похвасталась, что наша машина может нестись со скоростью больше ста миль в час[29]. Я заметил, что мы часто проезжаем мимо дорожных знаков, запрещавших езду быстрее сорока миль, и спросил:
— Если закон запрещает ехать больше сорока миль в час, почему он не запретит выпускать машины со скоростью в сто миль?
Тетя удивленно подняла брови. Дядя ухмыльнулся и мотнул головой, хотя и не смотрел в мою сторону.
— Не знаю, — протянула тетя, — я как-то об этом не думала.
— Ну что, — весело проговорил дядя, — мои родственники — толковые люди?
— Кроме тебя, — отпарировала раздраженно тетя.
Я сообразил, что задал глупый вопрос, и умолк. Замолчала и тетя. Дядя улыбался во весь рот. Он даже стал изредка кидать украдкой на меня взгляды. Тетя заерзала на сиденье.
Дядя Педро жил в Манхэттэне, Вест-стрит, 67, в грязном на вид доме на четвертом этаже. Дом оказался без лифта, да мне он не был нужен, я привык лазать по высоким деревьям. Как оказалось, гаража тоже не было, и дядя поставил машину на улице по соседству с другими.
— Вы не боитесь, что с машиной что-нибудь случится? — спросил я.
— Нет. Она застрахована.
— Что это такое?
— Ты регулярно платишь в страховую компанию взносы; если машину разобьют или украдут, компания тебе выплатит стоимость машины.
— Значит, за деньги компания берет на себя ваши заботы? — спросил я на площадке третьего этажа (тетя Салли, опередив нас, ушла вперед).
— Примерно так.
Я припомнил, как отец не раз утверждал, что заботы старят человека.
— Теперь мне ясно, почему вы так молодо выглядите! — заметил я.
Дядя был почти одного возраста с моей мамой, может, чуть-чуть старше, но выглядел значительно моложе отца и дяди Сиано. Дядя Педро ничего не ответил, мое восклицание его заметно озадачило.
Тетя Салли хлопотала у небольшого столика, выставляя угощение.
— Сейчас время кофе, — произнесла она, когда мы показались на пороге.
Мы были в столовой, из которой дверь вела
— Вот ты и в Америке, — начала она, разливая по чашкам кофе. — Теперь тебя будут звать Крис, так короче, а дядюшку твоего, запомни, зовут Пит.
Я согласно кивнул головой и взглянул на дядюшку Педро-Пита, тот пил кофе без сливок.
— Скажи мне, где ты собираешься учиться?
— В средней школе, тетя.
— Правильно, — одобрила она, — не то что некоторые. Научатся печь хлеб или работать простыми рабочими, а больше ничего не умеют и остаются в конце концов ни с чем.
— Вы правы, тетушка.
— Если бы у твоего дяди было среднее образование, он уже давно был бы старшим официантом или поваром.
— Я жду повышения в будущем месяце, — вступил в разговор дядя.
— Неважно, — отпарировала тетя, — было бы куда лучше, если бы ты был со средним образованием.
— Я умею читать и писать, — возразил тот.
— Этого мало! — рассердилась тетя. — Филиппинцы способные люди, они способны на большее, чем просто читать и писать.
Я смутился: не хватало еще, чтобы из-за меня и здесь возникла ссора. Меня поразил английский язык дяди и тети, американский по форме, но с филиппинской интонацией. Они жили в Америке уже много лет, одевались, даже вели себя как американцы, лица их приобрели какое-то своеобразие, отличавшее их от земляков. Они легко расставались с деньгами, легче даже, чем донья Консоласьон, пожертвовавшая крупную сумму на часовню у нас в деревне, и все же у меня все время вертелся на языке вопрос: вспоминают ли дядя Пит и тетя Салли свою родину, испытывают ли тоску по родным островам…
— Криспин сообразительный мальчик, — услышал я голос дяди. — Запомни: он мой племянник!
— Вижу, — опять рассердилась тетя Салли. — Он-то уж добьется большего, чем ты. Он вам докажет! Не так ли, Крис?
Я поспешил проглотить кусок печенья, сделал глоток кофе и согласно кивнул головой. От волнения я подошел к крану и выпил стакан холодной воды.
Дядя встал из-за стола и дружески хлопнул меня по плечу:
— Теперь ты живешь в моей семье, Крис.
С улыбкой я обернулся к дяде, но с другой стороны меня за руки взяла тетя:
— Ты живешь в нашей семье, Крис!
Дядя смущенно поцеловал жену. Инцидент, как я понял, был исчерпан. Мы перешли в комнату, заставленную множеством кресел. Пол комнаты покрывал толстый ковер, наверняка, чтобы не натирать его кокосовой скорлупой. Я никак не мог свыкнуться с необычной обстановкой. Я вспомнил, что читал, как Авраам Линкольн родился в бедной хижине, беднее самой последней лачуги в нашем баррио, и решил: если он мог стать президентом, почему бы дяде не иметь сверкающего автомобиля?