Как повергнуть герцога

Данмор Эви

Это, казалось, заставило её задуматься.

Значит, до других ей всё же было дело, в отличие от себя.

— А ваши подруги, — добавил он. — Они так беспокоились о вас, и если вы вновь заболеете, то сведёте на нет весь их усердный труд у вашей постели.

Выражение её глаз говорило о том, что она прекрасно понимает его тонкий замысел, он работает, и её это возмущает. Да будет так. Если бы мисс Арчер принадлежала Себастьяну, они бы сейчас не вели разговоры, она бы давно находилась в уютной тёплой постели.

— Что ж, — неохотно признала она, — думаю, будет разумнее мне остаться.

Радость

от её согласия порядком сбивала его с толку.

— До Рождества.

Мисс Арчер нерешительно кивнула.

— До Рождества.

На обратном пути к дому она хранила молчание. Прогулка наложила свой отпечаток. Мисс Арчер выглядела бледной и осунувшейся. Что должно случиться, чтобы она позволила о себе позаботиться… нет, рассчитывала на чью-то заботу? Ей двадцать пять лет. Слишком молода для такой выдержки, которую она демонстрировала. Слишком стара, чтобы оставаться не замужем. Видимо, это был её осознанный выбор, или все мужчины в Кенте слепые и глухие. В отчете говорилось, что она исчезла из отцовского дома на два года и вернулась только после его смерти. У молодой женщины должна быть веская причина покинуть отчий дом на два года.

Какую цену ты заплатила за свою независимость, Аннабель?

— Не составите мне компанию завтра утром на прогулке по конюшне? — спросил он.

Она бросила на него непроницаемый взгляд.

— В конюшне тепло, — заверил её Себастьян. — А лошади — одни из лучших в Англии.

Мисс Арчер долгое время не отвечала.

— Всё будет зависеть от состояния моего здоровья.

И по всей видимости, от настроения.

Он предложил ей руку, чтобы помочь подняться по ступенькам на террасу. Немного помедлив, она её приняла. То, что произошло в оранжерее, выбило мисс Арчер из колеи.

А что, собственно, произошло в оранжерее?

Ничего. Ведь испытывать желание — совершенно нормальная реакция для мужчины, когда он смотрит на красивую женщину?

Глава 13

Утро выдалось на редкость приятным: ясное небо и плодотворная охота на дичь. Просидев полночи за рабочим столом в попытке составить план, как перехитрить непокорных членов партии, Себастьян не рассчитывал на меткий выстрел. Его настроение улучшилось ещё больше, когда он увидел стройную женскую фигуру, приближавшуюся к конюшне со стороны дома.

— Вы выглядите гораздо бодрее, мисс, — поприветствовал её Себастьян, повышая голос, чтобы перекричать лай гончих, роившихся вокруг его ног.

Мисс Арчер сначала окинула взглядом его, потом Стивенса, на шее которого висели подстреленные фазаны.

— Я подумала, что мне стоит угостить вашего коня, — сказала она и раскрыла правую ладонь, на которой лежало маленькое яблоко, — за то, что на днях ему пришлось нести двойную ношу.

На днях, когда Себастьяну пришлось буквально тащить её обратно в Клермонт. Его руки всё ещё помнили вес её тела, а лицо — мягкость волос.

— Тот конь тренируется с Макмахоном в загоне, мисс, — сказал Стивенс.

Себастьян протянул ему винтовку.

— Приходи потом в загон.

Плечи мисс Арчер расслабились, и он понял, что его догадка была верна, сегодня она предпочитала не оставаться с ним наедине. И всё же пришла

в конюшню.

Первую минуту они шли молча. Ему было легко подстроиться под её широкий шаг деревенской женщиной. Коей по сути она и являлась. Он изучал её строгий профиль, гадая, сколько французской голубой крови течёт в жилах мисс Арчер. В отчете говорилось, что её предки по материнской линии приехали из Франции с каким-то графом во время Террора, а французы зачастую награждали прислугу своими бастардами.

— Вам нравится охотиться, ваша светлость? — вежливо поинтересовалась она, заводя беседу.

— Да, — ответил он. — Это одно из немногих удовольствий землевладельца. — Ну вот. Теперь начинало казаться, будто вчерашнего инцидента, когда он чуть не поцеловал её прекрасную шею, и не было.

— Что же ещё радует владельца землёй? — спросила она с лёгкой иронией в голосе.

— Внедрение правильных методов управления. Знание того, что земля будет приносить устойчивый урожай, а не пропадать зря.

Впервые за это утро она встретилась с ним взглядом.

— Я думала, это ответственность управляющих.

— Они находятся в моём подчинении, — ответил он. — Поэтому, в конечном итоге, ответственность лежит на мне.

За все сто двадцать тысяч акров. В первую неделю после внезапной кончины отца, когда Себастьян заперся в кабинете и принялся рыться в стопках бухгалтерских книг, писем и контрактов, он пришёл в полное недоумение, как отец мог пить, играть в азартные игры и проводить время с любовницей, в то время как десятки тысяч акров земли пребывали в упадке из-за плохого управления. Ещё через неделю и бесчисленное количество сигарет он сделал вывод, что отец начал пить и играть в карты именно из-за состояния поместий. Вкупе с долгами и несколькими неудачными инвестиционными решениями их владения превратились в бездонные ямы. По всей Британии со времён промышленной революции всё больше земельных угодий неуклонно превращались в обузу. И какой бы умной ни была Аннабель Арчер, она не могла об этом знать. В конце концов, сами аристократы притворялись, будто не в курсе, что их благородное имя — это колосс на глиняных ногах.

В загоне царило оживление, несколько списанных лошадей стояли в дальнем конце и чистили друг друга. Его конь галопом описывал круги вокруг Макмахона. Мышцы животного вовсю работали, а на белоснежной шкуре поблёскивал солнечный свет.

Аннабель обхватила руками перила, не сводя глаз с жеребца.

— Он великолепен, — сказала она, — такой мощный и в то же время грациозный.

— В этом особенность породы, — ответил Себастьян. — Андалузская лошадь — это помесь европейской теплокровной и арабской чистокровной. Она взяла лучшее из двух миров.

Аннабель улыбнулась, той самой загадочной улыбкой, которая заставляла его теряться в догадках.

— Как его зовут? — спросила она.

Себастьян без запинки отчеканил официальную, очень длинную и очень испанскую кличку, которая была записана в документах на жеребца.

— Боже мой, — удивилась Аннабель, — как же вы его зовёте?

— Никак, — сказал он, но, увидев её потрясённое лицо, добавил: — Это же лошадь.

Кличку можно дать собаке, но лошади?

Он буквально видел, как у Аннабель в голове крутятся шестерёнки.