Как приручить Обскура

Фальк Макс

В прошлом иногда только резвая аппарация спасала ему жизнь. Может, дальность прыжка на большие расстояния у него и была хреновой, зато скорость и точность были отработаны в сотнях схваток.

Пара синяков будет не в счёт, — решил Грейвз, когда ледяной сгусток шваркнул его в плечо со спины, и оно заныло. Криденса не было в центре лужайки. Он освоился и начал двигаться сам. Грейвз чертыхнулся и развернул круговой щит.

Криденс перетекал с места на место, расплываясь песчаными нитями и рывком собираясь назад. Нельзя было предсказать, где он окажется в следующее мгновение, откуда прилетит удар.

Криденс

входил в раж, атаки становились сильнее и яростнее. Ледяные брызги жалили лицо, когда в щит с хрустом впечатывался новый осколок. Сначала Грейвз отбивался просто, потом — быстро, потом — с трудом. Каждый новый удар отклонить было всё труднее. Без палочки Криденс колдовал легко. С его пальцев срывались сгустки белого гудящего пламени, леденящий ветер оставлял иней на волосах Грейвза. Тот начал отвечать сковывающими, парализующими чарами, но Криденс отмахивался от них, как от мух. Он был сильным. Сильнее, чем Грейвз себе представлял. Времени на контратаки почти не осталось, только на защиту и уклонение. Персиваль перемещался рывками. Криденс, кажется, начал забывать, с кем имеет дело — выпрямился во весь рост, глаза у него полыхали — Грейвз бы не заметил, будь это метафора, но они буквально полыхали белым огнём. Жутко.

От постоянных скачков через пространство у него начала кружиться голова. Грейвз с досадой отметил, что теряет форму — прежде он мог выдержать длинную дуэль. Правда, с противником такой силы он сталкивался редко. Атаки были мощными, хотя и грубыми. Защитные чары ещё держались, но Грейвз понимал, что если Криденс поднажмёт, если додумается атаковать не по заклятию за раз, а хотя бы серией — победа будет его.

Конечно, этого Грейвз и добивался… но азарт подстёгивал, заставляя сопротивляться. Победу придётся заслужить, и Персиваль делал всё, чтобы Криденс как следует постарался.

И чтобы растянуть удовольствие. Поединок горячил кровь. Скорость, опасность и адреналин будили в нём инстинкты, дремлющие под гнётом разума. Эта добыча казалась не по зубам, если измерять её силой магии. Тем слаще было раз за разом пытаться задеть, обойти, отвлечь, заставить раскрыться. Грейвз тяжело дышал, Криденс был румяным от злости. Пусть кажется, что невозможно — это не повод не пытаться. Азарт зажигал Персиваля. Как и всегда. Неумелый, но достойный противник, Криденс был сильным, решительным и… чувственным в каждой атаке. Магия придавала плавность его движениям. Смотреть на него, но не засматриваться — это было отдельным испытанием. Криденс был дивно хорош.

Ради секундной передышки Грейвз аппарировал за ствол липы, скрываясь с глаз. Прислонился спиной, переводя дух. Чёрный плотный протуберанец ударил его запястьем в ствол дерева, Грейвз чуть не выронил палочку. Криденс возник из тумана с шальными глазами, метнулся вплотную, притиснул собой. Глаза у него были чёрными, и если там что-то и полыхало, то не волшебный огонь. Он чуть дёрнул губами, будто хотел улыбнуться, поцеловал — прижался ко рту, но Грейвз впустил, не сдержав глухого стона, свободной рукой вцепился ему в короткие волосы. Они целовались яростно, как в споре, и грубо, как в драке. Грейвз оттягивал назад его голову, держа за волосы, заставляя смотреть в глаза — и отпускал, позволяя Криденсу впиваться в губы. Жгучее возбуждение становилось нестерпимым. На голову и

за шиворот сыпался какой-то мусор — древесная труха, чешуйки коры, ещё какая-то дрянь. Криденс с влажными хрипами тёрся о его пах, Грейвз рисковал кончить в брюки от одних только этих стонов.

Он дёрнулся, оторвал запястье от дерева. Опустил руку. Криденс застыл, глядя ему в глаза. Персиваль усмехнулся, похлопал его палочкой по ягодицам.

— Вы сердитесь на меня, сэр?.. — запоздало спросил Криденс.

В голодном взгляде проступил страх. Как же: позволил себе немыслимую наглость — поцеловал Грейвза, прижав к дереву, без всяческого почтения.

— Я доволен тобой, — Грейвз сам не ждал от себя такого бархатного мурлыкающего шёпота, и уже тем более не ждал его Криденс.

Он гибко вжался в Персиваля всем телом. Он кусался в шею над белым воротничком и в плечи, обтянутые рубашкой, порыкивая, пока Грейвз сначала ласково, потом с оттяжкой порол его волшебной палочкой. Он стонал горячо и бешено, когда Грейвз под конец приказал спустить брюки и закончил ладонью по голым ягодицам, звонко, хлёстко и обжигающе.

— Это больше не будет твоим наказанием, Криденс — сказал Грейвз потом, поглаживая его по мокрым от пота волосам на шее. — Если тебе это нравится — я дам это просто так.

Криденс прерывисто вздохнул. Задница у него горела, Грейвз держал её в ладони, чувствуя жар.

— Будем считать, что дуэль закончилась ничьей, — сказал он ещё, прижимая к себе Криденса. Сморщенная кора липы больно впечаталась между лопаток. — Неплохой способ одолеть противника. Только не смей использовать его, — тихо предупредил Грейвз. — Ни на ком.

— Вы рассердитесь?.. — с надеждой спросил Криденс, подняв голову.

— Шкуру спущу, — с ненастоящей улыбкой сказал Грейвз. Тот засиял и смущённо спрятал лицо у него на плече. Грейвз положил руку ему на макушку, надавил, опуская вниз, на колени. — А теперь быстро, Криденс, — с нетерпеливым стоном приказал он. — Очень быстро.

Подготовка к намеченному плану включала в себя не только расстановку ловушек по дому и на подступах к нему. Грейвз не рассчитывал всерьёз на самый худший вариант событий, но это не значило, что к нему не нужно готовиться. Криденсу предстоит жить дальше, даже если с Персивалем что-то случится.

— Сегодня я вернусь поздно, — сказал Грейвз, растёр воск между ладонями и пригладил волосы. Отражение в зеркале выглядело неприлично довольным жизнью. — После Министерства у меня будет несколько встреч.

Криденс, пытливо наблюдавший за ним от стены холла, вдруг попросил:

— Возьмите меня с собой.

— В Лондон?.. — Грейвз отвернулся от зеркала, смерил его взглядом.

За короткое время Криденс превратился в элегантного юношу, и больше всего этому помогли последние дни. Он стал намного смелее и откровеннее, научился быть и игривым, и серьёзным. Он больше не сутулился и не прятал глаза, не вздрагивал от резкого тона. Иногда Грейвз ловил себя на том, что случайно поднимал на него взгляд — сидящего с книгой, играющего с Хоуп, болтающего с Финли или Ньютом — и забывал о времени. Смотрел и смотрел без конца. В новом Криденсе ещё сохранялась тень прежнего — манера склонять голову набок, опускать глаза, тихо улыбаться чему-то внутри себя.