Как приручить Обскура

Фальк Макс

Рунеспур с громким шорохом скользнул по камням мимо, в темноту пещеры. Грейвз проводил его взглядом, опять обернулся назад, на Криденса. У него каждый раз менялось лицо, когда он смотрел на него. Ньют разглядывал с любопытством: вот сейчас — уголки губ опустились, выгнулись в намёк на перевёрнутую улыбку. Брови дёрнулись к переносице, чтобы нахмуриться, но не столкнулись друг с другом, так и застыли в напряжении. Грейвз качнул головой: подбородок вниз, лоб — вперёд, будто собрался бодаться. Губы сжались.

Ньют опустил глаза и улыбнулся

сам себе. Грейвз не был похож на человека, который собрался героически умирать. Он был похож на того, кто станет драться до последнего, а если нечем будет ударить врага — вгрызётся в глотку зубами.

Ниффлер чёрной пушистой тенью скользнул к ногам Грейвза. Жадно уставился на руки, убранные в карманы. Его было трудно заметить, даже если он забирался к вам на голову — настолько деликатным и невесомым он был. Ниффлера можно было увидеть — но не почувствовать. Он взволнованно засопел, поднялся на задние лапы, потянулся вверх — но его маленького роста было недостаточно, чтобы достать хотя бы до колена Грейвзу.

А тот, как назло, шагнул в сторону выхода из пещеры:

— Если вы закончили, мы можем вернуться?

— Я закончил здесь, но у меня ещё много работы. Если поможете, я освобожусь раньше.

Ньют на всякий случай примирительно улыбнулся. Ниффлер обиженно тянул лапки за Грейвзом. На его мордочке отражалось искреннее непонимание, как этот бессердечный человек может прятать такие чудесные блестяшки у себя в карманах, не желая поделиться.

— Я не кормлю зверей, — недовольно сказал Грейвз. — Мне хватает филина, который пытается воровать из моей тарелки.

— Вы не пробовали предложить ему что-нибудь с рук?

— Не пробовал и не собираюсь, — твёрдо сказал Грейвз.

— Не хотите помочь — ждите, пока я закончу, — Ньют прошёл мимо. Грейвз покусал губу и последовал за ним.

— Почему вы доверяете Дамблдору? — спросил он. — Вы хорошо его знаете?

— Он друг нашей семьи. Я знаю его с детства… Тесей учился с ним вместе, — отозвался Ньют, пробираясь сквозь папоротники вглубь тропического леса, к гнездам огнедышащих колибри. Грейвз пробормотал какое-то проклятие, увернулся от изумрудной птахи, плюнувшей сгустком огня. — Дамблдор — мудрый и дальновидный человек.

Ньют скользнул между деревьями на поляну, Грейвз вынырнул из папоротников следом и остановился. Огляделся, поднял голову.

Гроздья белых и фиолетовых орхидей каскадами падали вниз, у цветков сновали крошечные длинноклювые птички. В косых солнечных лучах, копьями пробивающих листву, они сверкали, как горсть драгоценных камней, подброшенных в воздух. Ниффлер подскочил к Грейвзу, взялся лапкой за штанину, чтобы залезть наверх, но застыл, как всегда, заворожённый их блеском. В его глазах колибри были сапфировыми, изумрудными, рубиновыми. Он однажды попытался спрятать одну себе в карман, но разъярённая птица едва не прожгла его насквозь — с тех пор он облизывался на них издалека.

Заметив, что Грейвз отвлёкся, ниффлер вскарабкался ему на плечо,

обнюхал ворот рубашки, сунулся в подмышку, сполз ниже к карману и выдернул запонку. Грейвз даже не заметил маленького наглеца. Только дёрнул плечом и почесал щёку, когда ниффлер с добычей перескочил с его головы на низкую ветку.

— Тесей всё ещё работает в аврорате? — спросил Грейвз.

— Да… насколько я знаю. Мы редко видимся, — сдержанно сказал Ньют.

— Я не хочу втягивать в это вашего брата и его друзей, — признался Грейвз. — Тесей предан букве закона, а я собираюсь действовать в обход правил. Не думаю, что разумно сообщать ему об этом.

С удивлением заметив расстёгнутый манжет, он машинально глянул себе под ноги, развернулся, нахмурившись.

— Да вы настоящая жадина, Персиваль, — внезапно сказал Ньют.

— Что?.. — Грейвз оторвался от поисков пропавшей запонки.

— Вы пытаетесь вытащить на себе то, что не под силу одному человеку.

Ньют чарами подрезал увядшие стебли орхидей, тут же выращивая новые на их месте.

— Если это будет стоить вам жизни — кто будет счастлив? — спросил он.

— Я должен хотя бы попытаться.

— Попытайтесь найти здесь друзей!

— Я не хочу взваливать эту ответственность на других.

— А взваливать на Криденса жизнь в одиночестве вы хотите?.. — спросил Ньют. — Вы никогда не теряли дорогих вам людей?.. Не испытывали ужаса от беспомощности, когда ничего не исправить?..

У Грейвза застыло лицо, застыла поднятая рука, побледнели губы. Он зажал белый манжет пальцами, будто стянул края раны, через которую могла хлынуть кровь.

— Вы всегда решаете за других, как будет лучше, — добавил Ньют, отворачиваясь, чтобы не видеть его лица. — А вы спросите, чего хочет Криденс — сражаться или просто жить?

Грейвз молчал, будто его обездвижило заклинанием. Напряженно сведя брови, хмуро смотрел в пространство, в одну точку, видимую ему одному. Ньют забеспокоился, шагнул ближе:

— Персиваль?..

— Вы правы, — хрипло сказал тот, дёрнув уголком рта. Посмотрел на манжет, отпустил его, встряхнул рукой. Скривился, зажал снова. Чертыхнувшись, расстегнул второй рукав и сунул запонку в карман брюк (через мгновение туда проникла маленькая мохнатая лапка и извлекла добычу). — Вы правы, — повторил он. — Я не должен заставлять Криденса проходить через это. Хотя я уверен, что риск невелик…

— С чего вы взяли?

— Гриндевальд не убьёт меня, — сказал Грейвз, аккуратно закатывая рукава до локтя и не поднимая глаз. — Я интересен ему живым. Трепыхающимся. Он обрадуется возможности снова залезть ко мне в голову.

— Хотите провести у него в плену всю жизнь?.. — негромко спросил Ньют. — Вы ведь тогда так и не сумели сбежать.

— Тогда было не к кому, — коротко ответил Грейвз и поднял взгляд. — Хорошо. Я встречусь с Дамблдором.

Очевидные вещи (Криденс Бэрбоун)