Как приручить Обскура
Шрифт:
— Простите, — прошептал Криденс, сознавая невероятную тяжесть своей вины. — Простите, что перепутал вас с ним, мистер Грейвз…
Он перебирал плотную ткань мантии, почти такую же, как раньше, чёрную с блестящей скользкой подкладкой. Мистер Грейвз накажет его за недогадливость, но если потом он останется рядом, то Криденс вытерпит всё.
— Я думал о вас плохо, — признался Криденс, и пообещал: — Теперь я никогда не перепутаю вас ни с кем.
— Почему, мальчик мой?.. — спросил мистер Грейвз, и Криденс опустил голову ещё ниже, коснулся лбом его плеча. Мистер Грейвз положил ему тёплую ладонь на затылок и привлёк ближе, позволяя прижаться к себе, совсем как раньше, будто он совсем не сердился — ни
— Потому что с вами тепло, — прошептал Криденс, чувствуя, как мурашки бегут по спине от ладони, которая ласково поглаживала по голой шее. — Тот был холодным…
Мистер Грейвз обнял его обеими руками, и Криденс вздрогнул от счастья, боясь поверить, но всё равно веря в то, что сейчас всё изменится. Мистер Грейвз пришёл за ним. Сказал то, что Криденс так долго мечтал услышать — он заберёт его с собой. Неважно, куда. Неважно, как далеко. Было бы здорово, если бы это было очень, очень далеко, чтобы дорога была долгой-долгой, потому что в дороге они будут рядом не час и не день, а, может быть, целую неделю или даже дольше. Криденс прижался теснее, чтобы мистер Грейвз понял, что Криденс пойдёт с ним куда угодно, и будет делать всё, что мистер Грейвз скажет, и примет любое наказание за каждый проступок. Переносицу защекотали слёзы.
— Шшш-ш-ш, — тихо сказал мистер Грейвз, поглаживая его по затылку. И поцеловал в висок. Он совсем, ни капельки не сердился.
Криденсу показалось, у него сейчас разорвётся сердце. Ему хотелось кричать от радости и острого ужаса, что так хорошо не бывает, он наверняка проснётся сейчас и окажется, что мистер Грейвз не приходил к нему, чтобы забрать с собой. Но он всё стоял и не просыпался, чувствовал тяжёлую руку на затылке, губы у виска, жёсткую складку мантии под щекой и запах, почти тот же самый и одновременно другой, но это всё равно был настоящий мистер Грейвз, его голос, его интонации, его руки. Криденс пальцем стирал с носа слёзы, чтобы не намочить одежду мистера Грейвза, а они всё бежали и бежали сами по себе, застилая глаза.
— Ты пойдёшь со мной, — повторил мистер Грейвз, и Криденс судорожно вздохнул, закивал, чтобы мистер Грейвз точно понял, что Криденс пойдёт с ним куда угодно, даже к вратам преисподней. Он не злился на Криденса. Он не хотел его наказать. Он обнимал его, прижимался щекой к его виску, стоял на месте, и казалось, что это не на час, не на день, а насовсем.
Криденс не мог справиться с этой мыслью. Как это — насовсем? Что это значит?.. Мистер Грейвз будет рядом?.. Всегда?.. Каждый день?.. Завтра?.. Послезавтра?.. Через неделю?.. Через год?.. Криденс задыхался от неизвестности, он хотел спросить, правда ли это, но не знал, как это сделать, чтобы мистер Грейвз не решил, будто Криденс чем-то недоволен. Потом он придумал и прошептал:
— Мистер Грейвз… можно я спрошу?..
— Спрашивай, — разрешил тот так спокойно, что это придало сил.
— Можно мне будет иногда возвращаться сюда?.. — спросил Криденс, надеясь по ответу угадать, как долго мистер Грейвз будет оставаться рядом и руководить его жизнью. И торопливо добавил, чтобы мистер Грейвз не подумал, будто это какой-то каприз или что Криденсу не хочется каждую минуту быть рядом с мистером Грейвзом: — Мистер Ньют говорил, я был очень полезным.
— Полезным?.. Не сомневаюсь, — ответил мистер Грейвз, наклонив голову к его уху так близко, что едва не задел губами. — Но я хочу, чтобы теперь ты был полезным мне.
У Криденса подкосились ноги. Мистер Грейвз, наверное, хочет куда-то устроить его… Может быть, к себе в дом?.. Наверняка там есть какая-то работа, наверняка у мистера Грейвза огромный дом, и там нужно мыть полы и большие окна, смахивать пыль с книжных полок, мыть посуду, разрезать газеты, ходить за покупками…
— Конечно,
Он хотел начать перечислять свои умения, чтобы показать, каким полезным он может быть, но мистер Грейвз сказал дальше:
— Иногда ты сможешь видеться с Ньютом. Здесь — и в моём доме.
В его доме. В его доме. В доме мистера Грейвза. Криденс закрыл глаза, чувствуя, как кружится голова, только и смог выдохнуть «спасибо», не зная, как ещё он может отблагодарить мистера Грейвза. Значит, всё правда. Он будет жить рядом с мистером Грейвзом, в одном с ним доме. В его доме. Среди его вещей. Будет видеть его каждый день. Разговаривать с ним. Может, мистер Грейвз позволит ему следить за своей одеждой. Криденс будет чистить щёткой его мантии, не оставляя на них ни пылинки, до блеска полировать ботинки или даже гладить утюгом брюки… От таких перспектив кружилась голова, а мистер Грейвз прижимал его к себе, держал за плечи, гладил по спине и говорил, будто хотел, чтобы Криденс немедленно умер от счастья:
— Я обещал забрать тебя. Я пришёл за тобой. Ты будешь учиться магии. В тебе так много магии, Криденс. Я научу, что с ней делать. Ты дождался меня. Ты молодец.
— Меня зовут Персиваль Грейвз, а это Криденс, — сказал мистер Грейвз странному маленькому существу с огромной головой, громадными зелёными глазами и смешными ушами.
Так Криденс узнал его имя. Персиваль. Персиваль Грейвз. Криденс чувствовал себя так, будто его посвятили в запретную тайну. Он никогда не задумывался, как зовут мистера Грейвза, а теперь, глядя на него, понимал, что его не могли звать никак иначе. Персиваль… Сладко и горько на языке. Криденс повторял его про себя, чувствуя себя ужасно распущенным. Повторял, будто катал во рту леденец, украденный с лотка. Персиваль. Было душно, и голова снова кружилась.
Криденс украдкой наблюдал за мистером Грейвзом, изнывая от непонятной тоски. Ему всё время хотелось, чтобы мистер Грейвз подошёл и обнял его. Хотелось прижаться к нему, положить голову на плечо и стоять так целую вечность, и чтобы мистер Грейвз гладил его по спине, целовал в висок, у самого глаза, а Криденс бы молча шептал «Персиваль…» с колотящимся сердцем. Но мистер Грейвз был занят тем, что колдовал над домом, и Криденс не смел его отвлечь.
А потом они сидели за ужином за одним столом. У Криденса дрожали руки. Он никогда не бывал в таком красивом доме — а теперь он будет здесь жить, и мистер Грейвз будет спать за стеной, совсем рядом. Ему было страшно сделать что-то неправильное или дурное. Если он разочарует мистера Грейвза, тот скажет, чтобы Криденс отправлялся обратно в чемодан к Ньюту или просто выкинет за порог.
Криденс так и не понял, для чего он нужен мистеру Грейвзу, он не знал, что ему можно, а чего нельзя, поэтому старался сидеть тихо и не отвлекать мистера Грейвза от ужина и от газеты. Хотя ему хотелось задать тысячу вопросов, он молчал и медленно ел, и украдкой разглядывал мистера Грейвза.
Персиваля.
Пальцы слабели, сердце заходилось бешеным стуком, когда он тайком глядел на него, мысленно повторяя имя. Криденс смотрел, как он придерживал страницу сложенной газеты двумя пальцами левой руки, мизинцем и указательным, как в правой держал вилку с изящной ручкой. Как его глаза бегали по строчкам. Как он аккуратно окунал в чашку с соусом половинку маленькой картофелины, отправлял в рот и медленно пережёвывал. Как иногда, задумавшись, он прихватывал вилку зубами и застывал на пару мгновений — тогда Криденс задерживал дыхание и боялся пошевелиться. Как иногда его глаза останавливались на какой-то строчке, он немного хмурился, и вдруг бросал на Криденса короткий взгляд исподлобья. Криденс тут же утыкался в свою тарелку, краснея от смущения и страха.