Как приручить Обскура
Шрифт:
— И в чём же он видит собственное?..
— Во власти, — Талиесин улыбнулся. — Я слышал, что он хочет занять место директора Хогвартса.
— Разве должность министра магии не дала бы ему больше власти?
— Я думаю, власть над умами привлекает его сильнее власти над законами.
— В таком случае, мне повезло, что сейчас мы с ним на одной стороне, — сказал Грейвз.
Судя по всему, он принял предупреждение всерьёз. У себя, в Америке, он должен был сталкиваться с интригами похлеще. Британия была довольно консервативной и сонной страной, громких
Грейвз отличался от англичан, как волк от добродушных пастушьих овчарок. Он каждую минуту выглядел готовым к драке — даже сейчас, уставший, измотанный и осунувшийся. Испытания как будто концентрировали его характер, подвергая алхимическому процессу, превращая каждую каплю свинца в крупицу золота.
И он должен был достаться другому!..
В сущности, не кривя душой, Талиесин его понимал. Ему за сорок. У него нет семьи. Он влюбился в симпатичного мальчика, надеясь в обмен на свою щедрость и ласку получить преданность. Много таких историй прошло у Талиесина перед глазами. И они всегда заканчивались одинаково.
Мужчина средних лет или немолодой уже одинокий маг видел цветущую юность и тосковал о времени, которое для него самого безвозвратно потеряно. Надеясь продлить молодость, вернуть хотя бы часы или дни, он привечал миловидного юношу (девушки этот фокус проворачивали редко, стремясь скорее выйти замуж за своего поклонника), и тот радостно летел в раскрытые объятия, получая подарки, внимание, нежность, позднюю, и от того горьковатую страсть. Юноша расцветал, обзаводился скромным (или нескромным — зависело от возможностей покровителя) состоянием, получал должность, дом, связи, опыт… И однажды исчезал из жизни своего благодетеля, оставляя того с разбитым сердцем.
Так всегда было, так всегда будет. Этот мальчик, обскур — он выжмет его досуха.
В голову Талиесина закралась мысль о том, что достаточно будет только подождать, пока это произойдёт, и явиться потом на пепелище со словами утешения и с раскрытыми объятиями. Грейвз будет ранен. Он будет разбит. Ему понадобится кто-то достаточно нежный, чтобы собрать его сердце из осколков, и достаточно сильный, чтобы не требовать заботы для себя. Кто-то, кто способен быть и покорным, и смешливым, кто поддержит и разговор, и молчание, кто с радостью примет на себя его боль, его гнев, его разочарование — и кто сумеет зализать раны так, что от них останутся только тонкие белые шрамы.
Надо только подождать. Мальчик — Артур, Криденс, как бы его ни звали — он однажды исчезнет. И когда Грейвзу будет казаться, что жизнь беспросветна, к нему придёт спасение. Ласковое, ободряющее, терпеливое. С каким наслаждением тогда Талиесин протянет ему руку… И не отпустит. Нет. Не отпустит.
Внизу щёлкнул замок.
— Мистер Грейвз!.. — раздался голос из холла.
Грейвз в мгновение преобразился. Он только
— Я встречу его, — он поднялся одним гибким, сильным движением.
— Я думаю, сейчас мне лучше уйти, — деликатно заметил Талиесин.
— Нет, останьтесь, — твёрдо возразил Грейвз. — Я не хочу, чтобы Криденс думал, будто я от него что-то скрываю.
— А он так подумает?..
Если мальчик хотя бы немного умён — конечно, он так и подумает. Почует соперника. Талиесин сдержал гримасу недовольства и спокойно улыбнулся.
Персиваль уже спустился вниз. Талиесин встал, подошел ближе к открытой двери, чтобы лучше слышать.
— У нас гость, — сказал Грейвз.
— Мистер Скамандер?.. — с рассеянным любопытством спросил Криденс. Судя по тону голоса, мистер Скамандер его мало интересовал.
— Мистер Эйвери, — прямо ответил Грейвз.
Одну секунду тишина оставалась расслабленной — и вдруг сконцентрировалась, стала тяжёлой и душной.
— Зачем он здесь?.. — угрюмо спросил мальчик. Ревность и злость в его голосе были такими плотными, что их можно было бы черпать ложкой, как сливки. — Вы пригласили его?
— Нет, Криденс, — голос Грейвза был полон терпения. — Он прочёл в газете о пожаре и забеспокоился, что я исчез.
— Как он нашёл вас? Какой-то магией?..
— Нет. Он случайно увидел тебя на Диагон-аллее и проследил, куда ты идёшь.
— Простите, сэр, — виновато прошептал тот. Он был не дурак — ему тоже пришла в голову мысль, что на месте Талиесина мог бы оказаться кто-то куда более опасный. Удивительно, что Грейвз никак не смягчил эту новость: подал её, как есть. Но он и не обвинял, что было не менее удивительным.
— Будь осторожнее, мой хороший, — Грейвз вздохнул так тихо, что его слова едва можно было расслышать. — Он нам не навредит, но…
— Я понял, сэр, — так же тихо отозвался тот и спросил почти жалобно: — Вам всё ещё нужна его помощь?..
— Да, Криденс, — спокойно и твёрдо ответил Грейвз. — Сейчас, как никогда. Я на него рассчитываю.
— Я могу послушать, о чём вы разговариваете?.. — виноватая покорность внезапно сменилась требовательностью. Талиесин за такой тон отхлестал бы наглеца по губам, но Грейвз ответил:
— Можешь. Это не секрет.
По скрипу ступеней стало понятно, что они поднимаются, и Талиесин ретировался к камину, не желая быть пойманным у дверей. Криденс зашёл первым, отыскал его взглядом — и вдруг выпрямился с таким высокомерием, будто по меньшей мере был лордом. Развернул плечи, словно их тянула назад тяжесть демонических крыльев.
— Мистер Эйвери, — твёрдо сказал он и шагнул вперёд, протягивая руку.
— Криденс, — Талиесин сделал вторую попытку завязать знакомство и с вежливой улыбкой ответил на рукопожатие. Удержать улыбку на лице оказалось непросто: пальцы у Криденса были сильными, и если бы не Грейвз, кашлянувший за его спиной, Талиесин сегодня ушёл бы домой с синяками.