Как приручить принцессу
Шрифт:
Мой муж смотрит выжидающе и спокойно. Он знает, что я его изучаю, и его это не смущает. Может быть, я ищу в его лице отблески того, кто пел прекрасную песню под дворцовыми окнами. Тот человек казался романтиком. Он пел так нежно и печально, что щемило сердце. Этот же бесстрастно-насмешлив.
— Не называй меня так! — невольно вырвалось у меня. — Я не принцесса… Больше нет.
— Как скажешь, — пожав плечами, соглашается он прежде, чем я успеваю добавить еще что-нибудь резкое. — Нам стоит продолжить путь, если не хотим ночевать на дороге.
Глава 4
— Да, пешеход из тебя неважный, дорогая, —
За истекшее время я пересмотрела свои взгляды на ночевку на дороге. Я готова была упасть прямо там, где стояла. Сил уже не оставалось ни на что. Удобные легкие туфельки, которые я так любила, стерли мне ступни чуть ли не до костей. Никогда еще я не ходила так много пешком. Мы шли и шли. Покинули город и вот уже вечность брели по пыльной дороге куда-то вперед и вперед.
— А где мы будем ночевать? — с надеждой спросила я. Нет, пожалуй, насчет того, чтобы упасть на дороге, я погорячилась. Мне бы не помешала кровать, ванна и горячий ужин. И желательно раздельные комнаты. У нас же будут раздельные комнаты?
— А вон там и переночуем, — ткнул пальцем куда-то Лаэрт.
Взглянув в указанном направлении, я увидела только поле. Медленно сгущались летние сумерки. Бесстрастно наблюдали за происходящим первые звёзды. Мы стояли на пустой дороге посреди нигде. Я понятия не имела, куда он ведет меня, где находится конечный пункт нашего путешествия. Где-то вдали покачивали ветками-щупальцами деревья, то ли зазывая к себе, то ли приветствуя.
— Прошу прощения? — переспросила я, решив, что он ошибся. Скудное питание заставляет его путаться в мыслях и словах. Определенно.
— Говорю, там и переночуем, — чуть громче сообщил он и ухмыльнулся, словно сделал мне невиданный сюрприз.
Не то чтобы я придиралась, но мне однажды единорога подарили. Настоящего живого единорога. Вот уровень сюрпризов, к которым я привыкла. А сейчас малознакомая особь мужского пола говорит мне, что ночевать мы будем в чистом поле.
— Ну да, — кивнул он. — Видишь, стог сена? Отличная постель получится, мягкая и душистая. Все, что нужно для кочевников, вроде нас с тобой, моя дорогая. Постоялых дворов здесь не наблюдается, да и денег у нас лишних нет. Ты еще не знаешь, но у нас с тобой довольно ограниченный бюджет. В общем, заночуем прямо здесь. Хорошо и уютно. Да еще и на звезды можно любоваться.
Тупое оцепенение, охватившее меня во время бракосочетания, еще не рассеялось, так что я покорно побрела за мужем, не сказав ни слова. Да и стоит ли говорить? Мне было все равно, я просто устала и хотела, чтобы это все закончилось.
— Не переживай, женушка. Завтра доберемся до дома, там и кровать есть, и удобства всякие. Все, что нужно девушке, — успокоил меня он.
Упав чуть ли не с разбегу в сено, Лаэрт весело взглянул на меня снизу вверх и похлопал рядом с собой. Сев на максимальное доступное расстояние от него, я стянула туфли и улеглась, зарывшись в колючее сено. Не было сил ни думать, ни переживать о чем-то. Уснула я моментально.
* * *
Проснулась я резко, вздрогнув всем телом. Именно пробуждение окончательно дало мне понять — началась новая жизнь. Громогласный бодрый голос мужа выдернул
— Доброе утро, дорогая! Пора просыпаться. Если хотим сегодня добраться до дома, стоит поторопиться.
Я не хотела. Я вообще ничего не хотела. Разве что… Урчание моего пустого желудка зазвучало еще более неприлично в этой утренней тишине.
— Вот и славно, — одобрительно сказал он. — Если ты голоден, значит, жив. Так говаривала моя тетка когда-то. А раз мы оба живы, можем и позавтракать.
Вяло шевельнувшись, я села. Кожаная куртка соскользнула с моих плеч. Не глядя на Лаэрта, я молча протянула ему куртку. По привычке потянулась к волосам и нащупала запутавшиеся в них сухие стебли. Выгляжу, наверное, чудовищно. А разве это важно сейчас? Какая разница, как я выгляжу?
— А что… — пискляво-хриплый голос не был похож на звуки, которые издавала бы я. — Кхе-кхе, — я попробовала еще раз: — А что на завтрак?
— Ну, поскольку вчера я толком ничего не заработал, кроме, разве что, моей прелестной женушки, — он весело подмигнул мне, словно я не более чем удачная добыча. Впрочем, так оно есть. Просто досталась я не королю или герцогу, а нищему музыканту. — Сегодня у нас на завтрак яблоки.
Лаэрт извлек из карманов пару красных яблок, небрежно вытер их об собственную рубашку и протянул одно из них мне.
— Приятного аппетита, дорогая.
Плюнув на нечищеные зубы, правила этикета и прочие глупости, я впилась зубами во фрукт. Сладкий сок брызнул в стороны. Я заглатывала куски быстро, почти не жуя. Никогда в жизни я не была так голодна. Последний раз я ела вчера днем. Тогда, на королевском обеде, я едва ли проглотила больше пары кусков, поскольку так нервничала, что сводило желудок. Сейчас желудок тоже сводило, но уже от голода.
Дожевав яблоко, я подняла глаза и натолкнулась на проницательный взгляд Лаэрта.
— Нам пора идти.
Голод утолен не был, но капризничать смысла мало. Мысленно оплакав свои несчастные ноги, я натянула туфельки.
И вновь мы шли вперед и вперед. Осталось позади мое родное королевство, мы двигались все дальше и дальше и, казалось, конца и края этому не будет.
— Чья это земля? — наконец, нарушила я молчание.
— О, это владения короля Дроздоборода, — не сбавляя шага, сообщил Лаэрт. — А если бы ты вышла за него замуж, были бы твои.
Я лишь угрюмо дернула плечом.
— Погоди, а откуда ты знаешь, что я его так назвала? — вдруг сообразила я.
— Об этом уже все знают, моя дорогая. Ты не представляешь, как быстро разносятся слухи. Не удивлюсь, если с твоей легкой руки он и в историю войдет не иначе как король Дроздобород. Наверняка, карикатуристы уже взялись за карандаши, а поэты за перья. Через три дня каждый уличный мальчишка будет распевать песни о короле Дроздобороде.
Может, стоило бы посочувствовать этому бедняжке-королю, который ни с того ни с сего заполучил такое прозвище, но… не получалось сочувствовать! Ни капли сожаления! Я делала то, что было нужно. Да, я высмеяла его и прочих. Нет, мне не кажется, что нелепое прозвище, ушедшее в народ, это такая уж трагедия по сравнению с тем, что случилось с моей жизнью. В конце концов, каждый из моих несостоявшихся женихов уехал домой и вернулся к своей богатой жизни, и лишь я сейчас стираю ноги в кровь, направляясь неизвестно куда с человеком, которого знаю меньше суток. Нет, не получается у меня сочувствовать!