Как приручить принцессу
Шрифт:
Это что вообще было только что? Такое ощущение, будто я попала в одну из тех запутанных пьес Шексплама, где в конце оказывается, что все происходящее было лишь чередой недоразумений и мертвые женщины на самом деле не мертвы, а лишь притворялись статуями, а разлученные близнецы после игр в переодевания все же находят и друг друга, и настоящую любовь.
Я готова была броситься вслед за Лаэртом и его спутником (Кас? Это Кас или нет? И действительно ли я видела Лаэрта? Может, просто от жары у меня помутился рассудок? Что более вероятно в данной ситуации?), когда дверь вновь открылась и заботливый охранник Решвина появился на моем пороге с глиняным горшочком и свертком. И то, и другое казалось
— Вот, — он неловко впихнул мне горшочек и сверток, которые я чуть не выронила от растерянности. — Тут это.. остатки рагу вчерашнего и так, по мелочи, хлеб, мясо, эта.. фасоль зеленая. Все равно выбросили бы.
Немного потоптавшись, он почесал затылок и добавил:
— Ты это.. заходи, если что. У нас бывает остается еда, а выбрасывать жалко. Отдавали бы тем, которые… — он поморщился, — короче, тем не отдашь, их кормить много нельзя, а выбрасывать это.. жалко.
Он бочком отступил в дом, захлопнулась дверь, и я осталась стоять на пороге чужого особняка с первым в своей жизни подаянием, ошеломленная и ошарашенная.
Через несколько секунд (минут? часов? столетий?), отмерев, я бросилась на улицу, по-прежнему крепко сжимая в руках сверток и горшочек. Замерев на перекрестке и вертя головой направо и налево, я пыталась уловить знакомую темную шевелюру и потрепанную кожаную куртку. Ведь не привиделся он мне, в самом деле! Кричать на всю улицу «Лаэрт!» прямо перед домом гоблина, в который этот самый Лаэрт, если, конечно, моя информация верна, собирался вломиться, я посчитала лишним. Метнувшись наугад направо, я бежала, чувствуя себя вновь в привычной стихии. Уж что-что, а бегать мне пришлось за последнее время немало. Ноги послушно несли меня вперед, легкие вдыхали и выдыхали воздух, а назойливые мысли будто остались позади. Я мчалась и мчалась, ускорившись, заметив шагающего чуть вперед по другой стороне улицы Лаэрта. Наконец, догнав эту парочку, я крепко ухватила мужа за плечо:
— Что ты здесь делаешь? — прошипела я, даже не запыхавшись. Нет, определенно, хоть я и похудела, я стала гораздо крепче за это время. — Разве ты не должен быть где-то в подвалах Решвина? — сердито добавила я, сама до конца не веря, что меня приводит в ярость тот факт, что мой блудный муж преспокойно бродит по улицам, в то время как должен страдать в подземельях без еды и воды. Если, конечно, Лестерида говорила правду. И если она знала эту самую правду. Может, Кас сказал ей, что собирается осуществить самоубийственную вылазку в дом гоблина за магическим контрактом, который может изменить ход истории и спасти сотни людей, а сам просто пошел с приятелем в паб — веселиться, гулять и пить. Лестерус, если это так, я просто убью их обоих и даже глазом не моргну.
— Стоит ли мне спрашивать, почему я должен быть в подвалах Решвина? — спрашивает Лаэрт и его темные глаза горят от любопытства.
И тогда я пускаюсь в путаные объяснения, которые начинаются с визита Лестериды («Лестериды?» восклицает безымянный спутник Лаэрта, который, по-видимому, все же является Касом) в дом Меллариуса, а…
— Подожди, а какое отношение ко всей этой истории имеет Меллариус?
— Он предложил мне у него пожить, пока я не решу, куда двигаться дальше, поскольку домой я вернуться не могла из-за Дроздоборода, который, к сожалению, не утонул в пруду с лягушками, что, надо заметить, весьма печально, потому что для него это было бы не так уж трудно, а человечеству подарок. С другой стороны, от Дроздоборода такой щедрости не дождешься, держу пари, он наперекор всем доживет до глубокой старости, пережив всех нас.
— Эйлин, я окончательно перестал что-либо понимать, — блудный супруг страдальчески потирал висок, явно запутавшись в сюжетных поворотах
— Да? В таком случае, полагаю, мы, наконец, в равном положении, поскольку я тоже плохо ориентируюсь в происходящем. Не хочу превращаться в одну из тех женщин, что не дают покоя своим бедным мужьям, но, лестерус тебя загрызи, ты действительно ничего и никогда мне не рассказываешь, Лаэрт. Ко мне явилась посторонняя женщина и сказала, что тебя, скорее всего, держит в плену гоблин. Более того, если бы у меня не было Ключа, эта самая женщина ко мне даже не пришла. Я понимаю, что у тебя сложное прошлое, но, так уж вышло, что у всех есть прошлое и тут ты не исключение. Если бы вы двое проинформировали нас чуть лучше, Лестерида и Диглан сейчас не были бы в особняке Решвина, пытаясь помочь вам.
Вопросы Каса (полагаю, это все-таки Кас, хотя нас до сих пор друг другу не представили) «так Лестерида в особняке?» и Лаэрта «кто такой этот Диглан?» сливаются воедино.
Именно в этот момент, доводя до крайности степень абсурда, в который превратилась ситуация, мимо вихрем проносится Лестерида, падая в объятия мужчины (Каса? Кто-нибудь, наконец, скажет мне, кто это такой?), плача и ругаясь одновременно. За ней, прихрамывая, спешит Диглан.
Пока Лестерида целует мужчину (который, ради всего святого, надеюсь, является Касом), а Лаэрт и Диглан с интересом, но явно без восторга рассматривают друг друга, я получаю возможность перевести дыхание.
Все сумасшествие сегодняшнего дня, наконец, догнало меня, и я начинаю изумленно хохотать, переводя взгляд с одного члена этой странной компании на другого. Происходящее столь невероятно и нелепо, что я не могу перестать смеяться при мысли о том, на что будет похож пересказ этого дня, начавшегося с незнакомки, ворвавшейся утром в дом Меллариуса и требующей Ключ и заканчивая попрошайничеством у гоблина, которого мой муж собирался ограбить, украв контракт, который подписал под принуждением. А ведь во всем этом еще затесалась брюква, ласточка, друг детства и бесценный артефакт.
В этот момент, словно в качестве последней капли, наполняющей ведро, Кас (или посторонний мужчина, с которым Лестерида милуется на глазах у общественности), враз обмякнув, начинает оседать. Лишь цепкая хватка хрупкой Лестериды удерживает мужчину от удара о землю. Диглан и Лаэрт моментально приходят на помощь, поддерживая Каса. Последние смешки гаснут где-то у меня в горле, когда я вижу, как выскользнувший из декольте Лестериды кулон сверкает ярко-красным цветом.
Несколько прохожих подходят к странной группе, состоящей из пары мужчин, крошечной светловолосой женщины, хлопочущей над третьим, бессознательным, мужчиной и девушки с короткими грязными волосами в пыльном платье. Кто-то спрашивает, нужна ли помощь, но Лаэрт или Диглан отрывистыми репликами отсылают их прочь. Помощь не нужна.
К счастью, мы успели отойти достаточно далеко от особняка Решвина, чтобы привлечь внимание его обитателей. Не знаю, были ли там на самом деле Лаэрт и Кас, но в любом случае я бы предпочла держаться от гоблина подальше.
Лежит на мостовой разбитый горшочек со вчерашним рагу, влажно поблескивают раздавленные помидоры, выкатившиеся из свертка. Склонившаяся над Касом фигура Лестериды олицетворяет собой отчаяние. Мне хочется отвести взгляд, не смотреть на эту слишком личную, не предназначенную для посторонних глаз сцену. Кажется, даже у такой женщины, как Лестерида, есть свой предел, и, кажется, она его достигла. Диглан, напротив, действует спокойно. Опускается на колени рядом с Касом, прощупывает пульс, проверяет зрачки, наконец, внимательно и быстро осматривает бессознательное тело, за которое все еще цепляется Лестерида.