Калинка-малинка для Кощея
Шрифт:
— Отпусти меня немедленно, супостат. Я тебе не мешок с репой, чтобы так таскать!
— Нет конечно, — донесся его невозмутимый голос, — да только надо тебя как-то воспитывать. А то, знаешь ли, пока прям не знаю, что с такой женой делать.
С этими словами он бодрым шагом направился к постоялому двору, пока я набирала воздуха и думала, как бы пообразнее послать его в… да хотя бы в родной Межанск!
Даже со злости стукнула кулаком в спину, на что тут же раздалось:
— Ой, боюсь-боюсь!
И, судя по тому, как он легко
Я похлопала его чуть выше поясницы, стараясь не смотреть на мелькающие внизу камешки и ветки на дороге — а то так и голова закружится.
— Да-да? — невозмутимо поинтересовался он.
— Спутник мой ситный, ты где за ночь жену успел раздобыть?
Мы вывернули к высокому деревянному забору, ограждающему постоялый двор от всяких лихих людей и хищников.
Конусообразные крыши горели алым огнем в рассветных лучах. Не раз от наших мужиков, что ездили торговать по всем местам, слышала, что удавгородцы покрывают их каким-то особым составом. И тогда весь город в солнечные дни будто сверкает, поражая взоры приезжих.
Тяжелая калитка со скрипом отворилась, выпуская купца и груженую телегу с запряжённой рыжей лошадкой. Озадаченно посмотрел на нас, покачал головой, выдохнул что-то вроде «эх, молодёжь» и направился по своим делам. Дивислав, зараза, спускать меня не собирался.
Я почти занервничала, ибо в таком виде показываться на глаза всех постоялых не собиралась. Поэтому усиленно начала соображать, как бы убедить поганого Кощея вести себя прилично.
На ум ничего годного не приходило, но спасла появившаяся Забава, предположительно, увидавшая нас из окна. Поэтому, выскочив за ворота, она всплеснула руками и разве что не утерла слезу умиления.
— Боги, какая прекрасная пара!
Дивислав, не ожидавший такого поворота, осторожненько меня поставил на ноги и вопросительно покосился, немо спрашивая, что делать, дабы не случилось беды.
Забава прямо-таки сияла каким-то нездоровым оживлением и жаждой деятельности. При этом настолько сияла, что я невольно спряталась за спину Дивислава.
— Ну, кто там про жену говорил? — шепнула почти недвижимыми губами. — Вот теперь и выкручивайся… муженек.
— А вы где были? — подозрительно поинтересовалась Забава, осматривая нас с ног до головы, словно пытаясь понять, надо ли немедленно тянуть в храм или можно сначала позавтракать.
— На речке были, — наконец-то выдавил Дивислав, поняв, что затяжное молчание может обернуться бедой. Забава прищурилась, уперла ручки в полненькие бока.
— Калинка, правду говорит али крапивой мне тут по ушам хлещет? За девицами, небось, подглядывал, окаянный?
— Я?! — оторопел Дивислав. — Между прочим, это она, непристойно обнажившись, плескалась в воде, позабыв про змеелюдов!
— А мне надо было, что ли, в одежде купаться? — искренне
— Вы мне всё расскажете, — тоном, не терпящим возражений, заявила Забава. — В деталях. А теперь идём завтракать.
Мы только переглянулись и шумно вздохнули. Почти одновременно вышло. С Забавой спорить… себе дороже. Интересно, как она воспримет новость о Змеином царе?
Ведь может нормально, а может и завопить, что нельзя туда идти и всё такое. Учитывая, что с Дивиславом они за время пути крепко сдружились, чую, что придётся с боем отвоёвывать право на свидание со змеиной мордой, тьфу, царём.
…Кормили в небольшом уютном зале. Постояльцев сейчас было немного, поэтому завтракали мы, считай, только втроем.
Сидевший до этого юркий веснушчатый паренек выскочил, едва не сбив Забаву с ног. В итоге, правда, рухнул сам. Ибо уронить нашу богатырскую дочку на землю и не получить в ухо еще надо постараться. В этот раз парнишке повезло, потому что Забава была крайне заинтересована нашим рассказом и почти не обращала внимания ни на кого вокруг.
Еду нам дали славную. Каша, мясо, парное молоко — объеденье. Ещё блинчики с черничным вареньем и медом. Травяной отвар нарочно для Забавы, которая, увидев молоко, только сморщила нос.
Но хозяин всё понял, а потому быстро отдал распоряжение прекрасной гостье принести нечто другое и по вкусу. Мой рассказ оба выслушали молча. То ли оба были заняты поглощением пищи, то ли собирались с духом, как меня обругать. Дивислав до сих пор был не слишком рад, что я ушла, не предупредив их. Мол, мало ли что могло случиться.
С одной стороны он, конечно, прав. А с другой… это не убавляло желания надеть ему горшок с кашей на не в меру умную голову. Всё же давно уже не маленькая, привыкла решать сама, что и как делать.
— Так что там про Змеиного царя? — поинтересовался он, всё же, кажется, решив сменить гнев на милость.
Я поковыряла добротной деревянной ложкой в горшочке, делая вид, что страшно увлечена гречкой. Мысли неслись с огромной скоростью. Матушка перед смертью сообщила, что за Змеиным царем должок остался, но о нем сказать может только он сам, иначе подействует проклятие, которое в своё время… В общем, ничего более четкого мне не сказали. Только вот спустя три месяца после похорон прислали мне из далёких далей два сосуда с водой. Прозрачной, ледяной, свежей. И в одном сосуде в воде белые искры пляшут, а в другом — черные. А как попыталась силой чудесницкой прикоснуться, так сразу поняла, что подарочек пришёл не из простеньких. Живая и мертвая водица в Полозовичах не имеется. И, кажется, сейчас пришло время. Горыныч-то тоже из змеева рода. Только я вот не в курсе, кем из родни приходится и как вообще у них там всё устроено.