Каллиграфия
Шрифт:
– Зачем?
– с нажимом спросил Кимура.
– Кой прок топить своих?
Вместо ответа Туоно заскулил, корчась от невыносимой пытки: еще чуть-чуть, и ему вывернут руку.
– Говори, чего ты хотел добиться?
– упорствовал инквизитор, понемногу усиливая нажим.
– Ты двойной агент, ты же и двойной изменник. Погубив тебя, я возвысился бы в глазах Морриса и отличился бы перед Деви, - неестественно улыбаясь, проговорил Туоно.
– Но если ты меня выдашь, - он бросил
– Патовая ситуация, - пробормотал Кристиан, выпуская руку противника, который тотчас подхватился и отбежал от него на безопасное расстояние. На лице Туоно был написан неподдельный ужас: как в таком тщедушном теле может таиться столько силы! Кимура был непобедим. В своем черном плаще, при блеклом свете ламп, он внушал тем больший трепет, чем в большем пребывал спокойствии, и казалось, с ним не совладать даже войску. Но то было обманное впечатление. Поразмыслив в одиночестве, Туоно быстро пришел бы к такому заключению. Но он редко размышлял, часто предавался слепому гневу и видел подвох там, где его не могло быть. Об этой слабости заместителя мало кто догадывался. Истории о его храбрости передавались из уст в уста, от одного поколения студентов к другому, и никто бы не подумал, что перед легендарным Туоно могут встать непреодолимые преграды. Тем паче, что эти преграды он выстраивал в своем воображении. Ему, как и всякому стратегу, надлежало бы держать воображение в узде.
– Знаете что, Кимура, - с внезапной учтивостью сказал Туоно.
– Я считаю, нам незачем чинить друг другу препоны. Притворюсь, что не слышал вашей угрозы в «комнате артефактов». Полагаю, вы это не всерьез. А если и всерьез, то советую вам отречься от своих слов.
– Я бы на вашем месте не диктовал условий, - высокомерно отозвался Кристиан.
– И не притворялся бы великодушным. Вы иной породы. Ваше племя - волчье. А с волками жить...
– Однако не забывайте, что именно волчица вскормила основателей Рима, - перебил Туоно, намекая на то, что по-волчьи выть следует скорее в чертогах Академии.
– Ваша правда. Но, держу пари, среди людей Морриса едва ли сыщется тот, кто не являлся бы хищником по натуре. Хотя к Греции ваша волчица не имеет никакого отношения, - черство заметил Кимура, отчего заместитель директора несколько оторопел.
– Или вы полагали, мне неизвестно расположение штаба Дезастро?
– Вы не могли узнать самостоятельно. Кто-то сообщил вам эти сведения!
– голодным волком оскалился Туоно.
– И я выясню, кто.
– А вы не допускаете, что информировал меня один из ваших Самсонов, которые сейчас валяются на полу?
– Чушь!
– вскричал заместитель и тут же воровато оглянулся. В кабинете директора стояла могильная тишина. А Деви спал чутко, и коридорная разборка уже тысячу раз подняла бы его с постели.
– Впрочем, делайте, что хотите, - с напускным безразличием сказал Кристиан.
– Ваше право. Но сообщников у меня не было и нет.
Если
Едва прекратились препирательства и Туоно удалился восвояси, Кристиан помчался в «комнату артефактов» и только тогда перевел дух, когда сообщения из папки «входящие» были стерты, а почтовый адрес начисто изгладился из памяти браузера.
***
Деви не был ни поэтом, ни донкихотом, однако даже на таких прозаиков, как он, ночной воздух и мелькающий за тучами месяц влияли по-особому. В последние дни он всё чаще предпочитал прохладу парка затхлой атмосфере своего кабинета. Вот почему, к счастью для господ двойных агентов, их «дуэль» не повлекла за собой плачевных последствий.
Обмотав шею вязаным шарфом и нахлобучив излюбленный колпак, директор прохаживался по таинственным аллеям с таинственными фонарями, вглядывался в таинственные заросли и время от времени задирал голову, чтобы оценить всю таинственность крон. Перед узловатым вязом он замер. Кто или что издавало столь ужасающие звуки, было непонятно, но явствовало одно: им следовало немедленно прекратиться.
– Эй!
– крикнул Деви.
– Там, наверху! Будет вам храпеть!
Из убежища на ветвях высунулась китаянка, и близстоящий фонарь осветил ее неприветливое лицо.
– О, так вот оно что!
– обрадовался директор.
– Вы бы слезли, душенька! А то ведь простудитесь, подхватите кашель... Холодает, как-никак.
– Liu xia wo yige ren, taoyan de lao nanren![14] - по-китайски сказала Кианг и запустила в него огрызком яблока.
– Бескультурье!
– взвизгнул Деви.
– Ух, я вам покажу, где раки зимуют!
– погрозил он напоследок и торопливо зашагал прочь. Его таинственный вечер был непоправимо испорчен.
***
Наутро, в течение всей первой лекции, Аннет Веку вертелась, чтобы сосчитать присутствующих, и никак не могла угомониться. Франческо с заднего ряда строил ей глазки, но всё впустую. Она не переставала удивляться тому, насколько снизилась посещаемость за прошедшие сутки. К примеру, из студенток четвертого апартамента ни одна не удостоилась прийти на пару. Какое неуважение к лектору! Какая распущенность! Их определенно подкосила тяжелая болезнь, иначе и не объяснишь.
А Лизу всё утро бил озноб. Она грела руки над свечкой, стучала зубами и жаловалась, что промерзла до костей. Что до Джейн, то она моментально смекнула, что из-под одеяла лучше не вылезать, и оттуда, для пущей безопасности укрывшись с носом, давала подруге «дельные» советы и уговаривала выпить горячего.
– Я обещала сводить Джулию к Донеро, а потом к волшебной книге, - бессильно проговорила Лиза.
– И свожу, пусть даже окоченею... Брр! До чего же в этом году промозглый ноябрь! И как жаль, что я не могу сделать его хоть чуточку теплее...