Каллиграфия

Флоренская Юлия

– Дело не в ней, а в тебе, - мягко сказал он.
– Лаборантку я звать не буду, приберешься сама.

Дверь за ним захлопнулась.

[1] Проще пареной репы (ит.)

Глава 2. Разоблачение

Вазант сделал глубокий вдох и попытался разомкнуть веки. Но на глаза ему словно была надвинута пленка, ресницы слиплись, а кожей

спины чувствовалось что-то рыхлое и влажное, как губка. Он запустил пальцы в эту массу, вырвал клок податливой ткани и, поднеся к носу, уловил обостренным обонянием аромат свежескошенной травы.

– Как странно, - проговорил он, ощупывая свое тело.
– Здесь кромешная тьма, - Его голос впитали скользкие стенки кокона, и эха не последовало.
– Неужели я внутри Волшебного Дерева? Неужели...

Только сейчас он различил слабое журчание нисходящих и восходящих токов в окутывающей его оболочке. Казалось, весь кокон дышал, пульсировал, как сердце, и убаюкивал, убаюкивал... «Тук-тук, тук-тук, шшш. Тук-тук, тук-тук, шшш».

– Я в безопасности, - прошептал Вазант.
– В безопасности.

Мышцы его расслабились, голова упокоилась на небольшой складке растительной плевы, и он забылся бестревожным сном.

***

– Та-ра-ра, та-ра-ра...
– Красуясь перед зеркалом, Франческо примерял галстуки один за другим.
– Я попрошу подругу взять меня с собой, нарву в саду неувядающих цветов и преподнесу ей, самой красивой девушке в Академии.

Его сверстник прыснул и ненароком свалился с кровати.

– На тебя без слез не взглянешь!
– сказал он, оправляясь.
– Вот угораздило же! Позволь поинтересоваться, кто она, твоя избранница?

– Кто же еще, как не Аннет Веку?!
– Франческо пригладил волосы и вздернул подбородок.

– Любовь зла, - подытожил собеседник.
– Представь, какую отбивную из тебя сделают девчонки из четвертого апартамента, что в левом крыле!

– Кто, Мирей? Или, может, Джулия? Но ты ведь им не расскажешь? Эй, кончай зубоскалить!

Но тот, кому были адресованы эти слова, стал просто невменяем. Он катался по ковру и дрыгал ногами, надрываясь от смеха.

– Сейчас как запущу в тебя статуэткой!
– разозлился Росси, срывая со шкафа скульптуру Немезиды. Весельчак тотчас овладел собой.

– Хорошо, хорошо, извини. Обещаю, что никому не проболтаюсь. Мертвецы - хи-хи - не говорят, - и, в восторге от своей шутки, он вновь расхохотался.

– Пр-рекрати!
– взревел Франческо, схватив его за ворот и как следует встряхнув. Привыкший к собственным остротам, он, как выяснилось, не терпел легкомыслия со стороны товарищей.

Лицо собеседника окаменело, и он многозначительно поднял указательный палец.

– Я не разглашу секрета только в том случае, если ты мне

скажешь, о каком саде идет речь.

***

Книга предсказаний являлась неотъемлемой принадлежностью Академии, инструментом, с помощью которого директор принимал важные решения относительно рынков сбыта продукции, поставщиков необходимых запчастей и материалов для конструирования новых изобретений. Пролистнув страницу-другую, он мог кардинально изменить свои планы и отправиться, скажем, в Мадрид, чтобы лично встретиться с главой какой-нибудь компании, производящей редкий вид топлива или синтетического волокна. Поначалу Деви думал пользоваться книгой единолично. Но не тут-то было. Студенты бастовали три дня и за эти три дня даже успели перетянуть на свою сторону некоторых преподавателей. Директор сдался, однако поставил условие: не более визита в сутки.

Он распорядился, чтобы никто, ни при каких обстоятельствах не притрагивался к чудо-книге, назначив на должность «листателя» некоего Рафаэля с кафедры лингвистики. На вид книга была самым заурядным справочником с потрепанными желтыми листами и рассыпающимся переплетом. Толщиною в тысячу страниц, она вмещала гораздо больше информации, чем можно было себе представить, причем эта информация постоянно менялась. Никто не знал, какой механизм лежит в основе подобных метаморфоз, но бытовало мнение, что на справочник наложено древнее колдовство.

Неудивительно, что златокудрый Рафаэль с превеликим трепетом касался помятых страниц, переворачивая их с той осторожностью, какую проявляет завзятый филателист при просмотре своих коллекций.

Книга хранилась в отдельном помещении, недалеко от выхода из внутреннего двора Академии. (Заворачиваясь греческой буквой «сигма», старинное здание Академии имело всего один выход, впрочем, как и вход. Наружный двор, усаженный пальмами и цитрусовыми, был окружен высокой, в три человеческих роста, стеной. Стена была увенчана башенками, и оттуда охрана могла наблюдать, что творится окрест.)

– Терпение, подруга, - проговорила Джейн, допивая чай.
– Итак, - Она выдержала паузу, а Лиза заерзала на стуле и сощурилась.

– Ну?

– Сегодня вечером... Мы идем читать книгу предсказаний! Я записала нас с тобой еще неделю назад.

– Умопомрачительно!
– прошептала Лиза.
– Мы с тобой, сегодня?
– Она перегнулась через стол, и ее взгляд был красноречив как никогда.
– Боюсь, я не доживу до вечера.

... Черная металлическая дверь с ручкой в виде кольца протяжно заскрипела и отворилась с таким трудом, что обе девушки переглянулись: какой силач сторожит книгу? Силачом оказался неправдоподобно худой, почти эфемерный Рафаэль.

– Милости прошу, - изрек он, проведя рукой по волосам. Снаружи редко капал сентябрьский дождь. Оранжевый фонарный свет причудливо скользил по ветвям близстоящих деревьев, стелился по аллее и расцвечивал маслянисто-черную дверь, как будто сообщая: «Вот оно, вместилище тайн. Не проходите мимо!».