Каллиграфия
Шрифт:
– Что выращиваешь?
– полюбопытствовал Росси, вынимая из стерилизатора чашку Петри с лимонно-желтым гранулярным содержимым.
– Не трожь мои каллусные культуры, а то эксперимент рухнет, - сказала Роза и проворно отобрала у него чашку.
– А ты, Джулия, не опирайся на шкаф, вдруг тоже рухнет. Ума не приложу, зачем его вообще здесь поставили. Никто ведь им не пользуется...
«Ага, как же, не пользуется», - подумала Венто, ухмыльнувшись.
–
– Будьте как дома, будьте как дома! А сама: это не лапай, на то не дыши. Мы, между прочим, сюда не просто так заявились, а по делу.
– Вот как? По делу, значит?
Джулия была готова придушить болтуна на месте.
– Да, мы пришли взять взаймы немного твоего пресловутого моющего средства, - выкрутилась она.
– Что ж, берите, - благосклонно отозвалась Роза.
– Завсегда пожалуйста.
С головой окунувшись в подсчеты и приготовления к опытам, она не видела, как шутника чуть ли не взашей вытолкали из кабинета, и уж навряд ли слышала те нелестные эпитеты, которыми его наградили. А нравоучительница, очутившись с Франческо на коридоре, разом припомнила и пустила в ход такие словечки, от которых у людей интеллигентных вянут уши.
Если бы только стены лаборатории генетики могли разговаривать, они бы, несомненно, подтвердили, что Роза, или «Солнечный цветок», как нарекли ее студенты, принималась за практику ни свет ни заря, потому что по утрам у нее бывало отличное настроение. И если б они умели говорить, то обязательно поблагодарили бы ее за тот чудесный подарок, который она приготовила им сегодня...
– Умудрилась ведь прицепить разноцветных бабочек к шторам! А что это на обоях? Бумажные хризантемы? Сними сейчас же! Не позорь кафедру!
– возмущалась ее руководительница.
– Тебе нечем заняться?
– Но я думала, эти мелочи помогут разрядить обстановку, - пробормотала Роза, залившись краской.
– Тебе бы мыслить в другом ключе! Ах!
– воскликнула женщина-ученый и, театрально всплеснув руками, куда-то убежала. У нее постоянно находились срочные дела.
Роза удрученно опустилась на стул и вздохнула.
– Генетика - это совсем не мое... Почему я не стала художником? Почему?
Холодильная установка, которой, казалось, был адресован ее вопрос, безмолвствовала, хотя обычно издавала довольно экзотические звуки.
Не успел умчаться один «ураган», как через порог перескочила другая «стихия» - взмыленная, но не лишенная достоинства Аннет Веку с ведерком, где хранилась щелочь, и болтающимся в кармане шпателем.
– Мне нужно триста грамм едкого натра, ну просто позарез! Есть у вас весы?
–
– А ты что как в воду опущенная?
– с сочувствием спросила Аннет.
В ответ последовала обтекаемая реплика.
– Солнечный цветочек - и вдруг хандрит?
– Тут Веку обратила внимание на занавески и обомлела от восхищения.
– Это твои бабочки? О, какая прелесть! Они как живые!
– Нравится?
– приободрилась Роза.
– Шедевр!
– запрыгала Аннет и, позабыв о щелочи, бросилась звать остальных.
Скоро в лаборатории столпилось несметное число ее поклонников и поклонниц, и они наперебой стали расхваливать бумажных морфид и махаонов. Хризантемы тоже вызвали бурю эмоций, и многие ратовали за то, чтобы сберечь их для будущих курсов. Потом из толпы выделился человек и заметил, что, в общем-то, неплохо было бы использовать их в качестве украшений к театральной постановке, а другие выразили твердое намерение пригласить Розу в сценическую группу с тем, чтобы сделать ее декоратором.
После этого предложения художница засияла, точно полированный янтарь, и даже волосы у нее на голове завились сильнее обычного. Она только и могла, что кивать в ответ да улыбаться во весь рот.
Но вот явилась ее руководительница, и почитателей словно метлой смело - так она на них зыркнула. Лишь Аннет, как ни в чем не бывало, примостилась за партой с весами и принялась насыпать на блюдечко щелочь.
– Спасибо тебе за услугу!
– шепнула ей Роза, когда их оставили одних.
– Ой, да что там!
– отмахнулась Веку.
– Разве ж это услуга? А я смотрю, ты сегодня при параде - нарядная... Признавайся, где откопала модельера, который сшил тебе это платье?
– Одежду я шью сама, по выкройкам, а сегодня у меня день рождения, - смущенно пояснила Роза.
Над Академией сгустились сумерки, когда Кристиан кончил работать над диссертацией и выбрался из своего кабинета. Этот вечер был целиком отдан в его распоряжение: всем, даже учителям каллиграфии, положен отдых.
Не производя ни малейшего шума, он спустился на первый этаж и завернул в какой-то угрюмый проход. На потолке беспокойно моргали плоские лампы, и было слышно, как потрескивает проводка.
«Электрика бы сюда», - подумал Кимура, вставляя отмычку в щель устаревшего замка. Ветхая дверца подалась, словно признав своего хозяина, и пропустила его в чернильную тьму.
Не зажигая свет, он пошарил на полках и добыл огрызок свечи. Понадобилось несколько раз чиркнуть спичкой по отсыревшему коробку, прежде чем в помещении затеплился огонек.