Каллиграфия

Флоренская Юлия

– Умерла?
– испуганно спросил Франческо, наклонившись к гамаку.

– Сплюнь, - посоветовал Кимура.
– Просто наша хранительница чуточку ошиблась в сроках. Скорее всего, действие трав еще не закончилось...

– А вам уже уходить, - подхватила Аризу Кей.

Кристиан был не на шутку встревожен.

– Что скажут в Академии, если увидят ее в таком состоянии?!
– ужаснулся Франческо.
– Да еще у кого-нибудь из нас на руках... Я ее точно не понесу, - тут

же предупредил он.

– Они не увидят, - нашелся Кристиан.
– Ведь не увидят же, а, Аризу?

Японка недоверчиво глянула на гостей.

– Вы на что намекаете? Оставить ее здесь на ночь?!

– А почему бы и нет?
– обезоруживающе улыбнулся Франческо.
– Ну, пожа-алуйста! На лекциях я лично сообщу профессору, что она приболела.

– Так мы избежим ненужных нам сплетен, - поставил точку Кристиан.

Аризу Кей помялась-помялась, да и уступила. В конце концов, «спящая красавица» не доставит ей хлопот.

Джулия не шевельнулась, пока Франческо рылся в ее сумке в поисках ветви-телепортатора, не проронила ни звука, когда Кристиан потрепал ее по волосам, и вскоре услышала, как прошелестели по траве и затихли мелкие шажки японки. Цветки сакуры над головой источали сладкий аромат, кое-где всё еще свистели соловьи, теплый ветерок носился меж стволов и разбойничал в кронах, стряхивая пыльцу Джулии на блузку. Она приоткрыла глаза. Как разительно меняется сад с наступлением ночи! Тускнеют и перерождаются краски, смолкает жужжание насекомых. Лишь маячат в полутьме светляки, глядится в ручей бледный диск луны да тускло светят лампионы. Что же скрывает хранительница под завесой ночи?

Гамак качнулся и скрипнул. Только не выдать себя, только не выдать! Осторожно, на цыпочках, девушка пересекла аллею и углубилась в малознакомую, более темную часть сада. «Франческо говорил про какие-то бутылочные деревья, а я даже не удосужилась поинтересоваться, где они растут!». Вдруг она различила голоса. Голоса! Неужели японка завела себе новых приятелей? Вот так-так! Двойная жизнь?

«Я разоблачу тебя, - пробираясь по зарослям, думала Джулия.
– Время снимать маски». До нее донесся звонкий смех, а потом - «Бултых!» - кто-то плюхнулся в воду.

– Ах, до чего же хорошо!
– крикнул тот, кто барахтался в ручье. Голос был высокий, даже писклявый.
– Аризу-сан, а когда к нам присоединится Вазант?

– Он еще не готов, - кротко отвечала японка.
– Пойди, дружок, обсушись у костра.

Прищурившись, Джулия застыла на краю светлой поляны. В центре действительно полыхало пламя, а вокруг, на земле, сидело не менее дюжины человек... детей!

Заметив ее, хранительница испытала некоторое разочарование.

– Я не предполагала, что ты станешь за мной шпионить, - сказала она.
– Но, раз ты здесь, проходи, устраивайся. Мы пьем горячий шоколад.

Та нахмурилась и сжала кулаки. Ее итальянский вспыльчивый характер давал о себе знать.

– Что за спектакль ты устроила? Откуда все эти дети?!

Смуглый

мальчуган у костра - она видела его исхудалую фигурку - напряженно внимал разговору, и вид у него был как у дикого зверька, готового в любой момент ускользнуть в свою норку. На нее смотрели с подозрением, она была здесь чужая.

Аризу Кей потупилась и едва слышно произнесла:

– Они беженцы. Сад - их временное пристанище.

[2] Чтоб мне провалиться! (англ.)

[3] Специальная тонкая бумага для каллиграфии

Глава 3. Истинное предназначение сакуры

– ... И знаешь, что мне захотелось сделать?

– Дай догадаюсь. Провалиться сквозь землю?
– предположил Франческо, засовывая ветвь-телепортатор в верхний ящик лабораторного несгораемого шкафа.
– Сгореть со стыда? Рассыпаться пеплом?

– Я же не феникс!
– рассмеялась Джулия. Встав на табуретку, она сняла с шеи серебристый ключик и трижды повернула в замке.
– Нет, мне безудержно захотелось подбежать к этому маленькому страдальцу, обнять его и заверить, что все несчастья позади.

– И ты расплакалась прямо на поляне.

– Да нет же! Я попросила прощения.

Вслед за ящиком она тщательно заперла и сам шкаф.

– Небось, оправдывалась, - Франческо явно стремился вытянуть из нее как можно больше фактов.
– Как отнеслась к твоему появлению наша достопочтимая японка?

– Вначале с недоверием, а потом...
– Она понизила голос и приставила ладонь ко рту.
– А потом предложила мне стать ее правой рукой!

– Нянчиться с детишками? Тьфу!
– скривился Франческо.
– И ты согласилась?

Джулия снисходительно улыбнулась в ответ.

– Разумеется, ведь самое интересное еще впереди...

Парень пожал плечами: что может быть интересного в воспитании малолетних проказников?

– Когда я за тобой пришел, ты была как зачарованная: на вопросы отвечала односложно, двигалась со скоростью черепахи, а выражение лица - ну прямо-таки комическое! Вот, точно как сейчас!

Согнув одну ногу, Джулия прислонилась к железной дверце шкафа и не мигая посмотрела на Франческо.

– Всё, ты меня вдохновила!
– сказал тот.
– Напишу твой портрет.

– Портрет? Кто хочет украсть мою славу?
– осведомилась Роза, врываясь в лабораторию с осенним ветром. В Розе Соле талант художницы не дремал вовек. Она рисовала без устали, где придется и чем придется: карандашом ли, акварелью ли, маслом. Во всем общежитии не сыскался бы тот, чей лик она не успела запечатлеть. И чуть ли не у каждого в комнате висела картина с ее автографом.
– Решили меня навестить? В таком случае, будьте как дома.