Камень

А. Бельский

– Объясни, что тут произошло? Я уже боялась, что ты сейчас с ними схлестнешься...

– Да все просто. Когда мы стояли в очереди на паром, к нам подошел один... из этих, с платками, как теперь ясно. Он принял нас за других, и спрашивал Квирре, Коротышку-за-рекой, как главного, ну, а я запомнил. Случается, гномов изгоняют из рода. Не спрашивай, почему, разные бывают случаи. Бывает, изгнанники не находят прямого пути. Но все же гном не станет ни разбойником, ни убийцей. Чаще всего, если гном ступает на кривую до-рожку, он становится контрабандистом, и почти всегда занимается контрабандой оружия. И очень логично было прикинуться, что я из этой банды. Ну, а что делать мне, если я контра-бандист оружия, в таком месте? До бунта - поставить оружие в тайники, после - скупать по дешевке.

– Но тебя же могут раскрыть? Ведь наверняка в Пограничном есть и настоящие гно-мы-контрабандисты.

– Не сомневаюсь. Но все же, думаю, все будет хорошо. Самое главное - кажется, наши живы. Ну, по крайней мере, ушли из "Водара Великого" живыми! Знать бы, что с ними сейчас? Их обязательно нужно будет всех найти! Иначе род не поймет!

Грязный,

весь в пороховой копоти, вьевшейся в поры, с бородой и шевелюрой прово-лочной твердости от осыпающейся с потолка известки, старый Гимли сдал пост наблюдения сменившему его пограничнику с некогда зелеными, а теперь пыльно-серыми петлицами. Он доковылял до бака с водой и жадно напился.

Управа держалась. Сводный гарнизон состоял из караула при присутственном месте и банке, пробившихся и прибившихся, вроде них самих. В основном - патрульных и при-шлых, и штатских из управы. Было и несколько местных - тот же целитель Далер, чье при-сутствие само по себе было равно подкреплению. Многих он спас от верной смерти или уве-чья. К сожалению, начальник караула, подпрапорщик, погиб в первые же минуты бунта. Он был из непутевых молоденьких дворян, раз не смог получить хотя бы прапорщика и прозя-бал вечным дежурным или начкаром в Пограничном. Но умер достойно, и дурным словом его не поминали. Командование принял Потапов, подпоручик с зелеными петлицами погра-ничника. Гномы так и не узнали его имени, только звание и фамилию. Да и выглядел он так, как выглядят девять из десяти молодых пообтесавшихся на границе подпоручиков - усы, подтянутая фигура в ладно подогнанной форме, спокойно-уверенная лихость. Но надо ска-зать, командовал он твердо и разумно. Из сбившихся в подвале людей (а многие были расте-ряны, даже служивые) и нелюдей он быстро и решительно сколотил подразделение, выяснил, кто чего стоит и кто где может быть применен. Организовал оборону так, что это была не бестолковая цепь обособленных точек огня, а система, сама себя поддерживающая и страхующая. Наладил связь и взаимодействие с банком. Подвалы банка и Управы соединя-лись, и каменное здание Банка нерушимой крепостью прикрывало Управу, а Управа - банк. Но, самое главное, из банка вели в тайные места не менее тайные ходы. И управляющий По-граничным отделением Тверского банка Порфирий Петрович Знаменский был вам не счето-вод какой-то. Вид он, правда, имел несколько бабий. Это был человек лет сорока пяти, роста пониже среднего, полный и даже с брюшком, и всегда тщательнейшим образом выбритый, без усов и бакенбард. Голова большим шаром, как-то особенно выпукло закругленная на за-тылке, была плотно и коротко острижена. Лицо его было пухлое, круглое и немного курно-сое, с нездоровой пористой и желтоватой кожей, особенно темной, до зеленоватости, под глазами. Но при том - довольно бодрое и даже насмешливое. Оно было бы даже и добро-душное, если бы не мешало выражение глаз, с каким-то жидким водянистым блеском, при-крытых, впрочем, постоянно почти белыми короткими ресницами. Ресницы эти были нерв-ны, и неутомимо коротко и часто моргали, точно кому подмигивая. Но иногда они моргать переставали, и тогда взор этих глаз как-то странно не гармонировал со всею фигурой, абсо-лютно не героической и мирной, и придавал ей нечто более серьезное, чем с первого взгляда можно было от нее ожидать. Он был тяжелым, неумолимым и даже страшным. И вот тогда безусловно верилось, что Порфирий Петрович был штабс-капитаном в отставке. И не просто - а из егерей, и подчиненные его готовы были по одному лишь слову его кинуться на штурм с одними чернильницами в руках, такой он имел среди них авторитет и вес. Подчиненные в этом медвежьем углу, надо сказать, тоже были непросты, так что банковские влились в сис-тему обороны легко и непринужденно. Ну и, поскольку охранники были почти сплошь из недавно вышедших в отставку егерей, то, не выдавая банковской тайны, еще и взяли на себя разведку. Потапов порывался пернедать все командование Порфирию Петровичу, да только тот, часто и удивленно моргая, сказал:

– Нет уж, батенька, это ваш крест, вам его и нести. Командир в фортеции может один лишь быть, вот и извольте-с!

Впрочем, от помощи советом, припасом и огнем Знаменский и не думал отлынивать. В целом пока все было неплохо. Сводчатые потолки выдерживали попадания минометов, уже почти разобравших сруб сверху подвала. Погибших было сравнительно немного. Но они были. В основном, от снайперов, пристрелявших амбразуры. Правда, и егеря их изрядно по-щипали. Две пары снайперов из Пришлых с отчаянной храбростью выбирались в разгром-ленный почти дотла сруб, долго подлавливали цель только снайперов, пулеметчиков и ко-мандиров бунтовщиков делали один выстрел и исчезали в подвале. Пока ни одного из них не достали ни пули, ни осколки. Гномы, понятное дело, занимались другим. Чинили оружие, крепили стены. Но и на посту стояли исправно. Торира ранило в руку, нехорошо так ранило, и, не будь тут целителя, лекаря Далера, быть ему калекой. Сейчас же выздоровление шло се-мимильными шагами. Но, невзирая на ворожбу и заживление, ему пока был предписан по-кой. И он трубно храпел в лазарете, лишая того самого покоя соседей и товарищей по несча-стью. А вот бедняга Глоин погиб. Снайпер вбил свинцовую фасолину ему прямо в переноси-цу, и теперь он лежал в той части ледника, где, в ожидании освобождения и достойного по-гребения, мерзли на переложенных соломой и амулетами от зла и недоброго воскрешения брусках льда тела погибших. Включая и тех, кого они привезли на ушатанной, а ныне окон-чательно раздолбленной "Копейке". Ее пулемет здорово усилил огневую мощь гарнизона, но патрон осталось слезы. Усилил гарнизон и их Пришлый, Воронов. Он как раз и был одним из той четверки снайперов.

Гимли Сергей нравился все больше. Неторопливый, спокойный, как почти все снай-перы, он своей неспешной расчетливостью старому гному был по душе. И ещё методично-стью. Сейчас пограничник сидел, привалившись к стене неподалеку от бака, и неторопливо ковырялся

в банке гречки с тушёнкой ложкой, похрустывая сухарем. Гимли пристроился ря-дом, и конопатый даже сквозь пыль Сергей протянул ему еще одну банку со стопкой сухарей поверх нее. Каша была теплой, банка - вскрытой. Гимли не стал чиниться, достал ложку, и так же неторопливо, как Воронов, занялся едой. Очередной раз победив в споре "что крепче, сухарь или зубы гнома?", он задал вопрос, который его давно томил:

– Вот скажи мне, Воронов, с чего тут все так завертелось, во-первых, и как вы все просрали, во-вторых? И самое главное - про сипаев ты же знаешь. Так видится, что все про-тив вас, даже часть ваших же, гуляйпольских Пришлых. Все вас считают занозой в заднице, всем вы мешаете. И всех много больше, чем вас, и денег у них больше, и колдунов. А сейчас и оружия вашего у всех навалом. Короче, все общество Разумных против вас, и кажется, на этот раз вас снесут в труху. А ты сидишь и спокойно жрешь кашу, и уверен, что ваше дело правое. Так, кажется, ты сказал? И ещё, кажется, не сомневаешься в победе, хотя и сидишь и жрешь кашу не просто так, а в подвале, и враги хозяйничают в твоем городе, как у себя в ам-баре, и лупят по нам из минометов. И еще, как лазутчики ваши же донесли, связи нет, и ни-кто не придет помочь. Но ты говоришь: "Наше дело правое, враг будет разбит!" Как так-то?

– Ну давай по-порядку, - спокойно, даже улыбаясь, сказал Сергей и облизал ложку.

– Давай! Я гном, я люблю по-порядку.

– С чего всё завертелось? Стоит за этим кто-то умный, сильно умный. И готовили все загодя. Всех в кучу собрали, всё спланировали. Сначала эльфов натравили, а как война с ни-ми вовсю разгорелась, в спину жахнули. Да не просто, а тоже по-умному. Сначала погранцов и гарнизон раздергали - банда в одном месте, налет в другом... Затащили загодя в город в тайники оружия, просочились под видом охраны баронцы всякие, банды, наемники гуляй-польские (а это деньги, между прочим, и не маленькие). Нордлинги, харазцы, орки, даже Си-паев взбунтовали, причем так, чтобы по времени все чики-пики было. И даже натащили кол-дунов с дружинами баронскими. Да ладно колдунов - Созерцающих, и тех припрягли, не знаю уж, что этим-то обещано было. Их по всей Великой вешают да в масле жарят, а тут по-ди ж ты, нарисовались, хрен сотрешь. Внезапности добились, подавляющего преимущества, как с численностью, так и с огневой и колдовской мощью. Связь колдовством заткнули. Так вот все и завертелось.

– Ну и куда ваша контрразведка смотрела? Ить взяли ж вас со спущеными штанами! Сторожевики профукали, кордегардию подорвали!

– Теперь твое "во-вторых". Со штанами это ты сильно сказал. Только не совсем вер-но. Максимум - с мотней расстегнутой, когда струю пускали. Сторожевики пролюбили во-енно-морским способом, это точно. Расслабились. Разгильдяи! И капитанам, да и командиру рейда, если их не убили при захвате, лучше геройски погибнуть. Потому что за такое понят-но что случается. Суд скорый, строгий и стенка расстрельная. Сторожевики, успей они отва-лить от пирса, сильно бы жизнь нам украсили. И супостата погладили бы, и весточку до сво-их добросили. Но! Погранцы не проспали. Многие выкрутились, те же лазутчики говорят, что "Копейка" с поста, парная той, на которой мы прорвались сюда, утекла за подмогой. Они сразу сообразили, и одна ломанула в город на усиление, а вторая за подмогой. Дадут боги, пробьются. Нет - так то же самое и другие посты сделали. Сам же слышал, - и он кивнул го-ловой на сменившего Гимли пограничника-наблюдателя.
– Дальше поехали. Созерцающие должны были защиту с форта, да и с нас тоже, снять и стены пробить. Для чего артефакты привезли и жертвы приносили, паскудники. И где они? А - нету! Всех семерых в ноль сто-чили, мразоту лысую!

Это было правдой. Два раза за эти сутки банковские егеря выбирались наружу, и не зря. Из второй вылазки притащили сильно помятого, но почти целого баронского оруженос-ца, который и рассказал много занятного

– Пленного, опять же, при тебе допрашивали. Сначала их верхушку покрошил кто-то из наших в "Водаре". И план затрещал ввиду безвременной кончины командования, как во-енного, так и магического. Вместо того, чтобы ворваться в форт и закончить дело, начался грабеж, и этим геройством еще и половину нейтральных к ним местных против себя на-строили. Пока еще нашли оставшихся колдунов да барона, способного покомандовать этой стаей... И, едва собрали, как тут же снайпер очередного лысого убаюкал. А потом, вместо того, чтобы сидеть поджав хвост, наши вылазку сделали против превосходящих сил, и на-крошили еще двух этих уродов вместе со всей охраной. А последний так зашхерился, что его никто найти не может. Правда, его охрану нашли. Они голову потеряли. Напрочь. И что, сильно им помогло, что все разумные против нас? Да и неохота мне быть с теми разумными, которые тугов привечают и с Созерцающими милуются. Для полноты картины только вам-пиров не хватает в компанию.

Теперь про наше дело правое. Это не я сказал. Мы ведь в школе учим историю и до Воссияния Звезды . Мы мирные люди, и не трогаем никого. Если нас не трогают. И терпе-ливые. Но вот смотри - те же эльфы. Это у них уже вид спорта такой, раз в пятьдесят лет со-браться и идти к нам получать по морде. Так вот к чему я про историю. Если ты заметил, все Пришлые говорят на русском. Потому, что нас закинуло при Воссиянии в новый мир из од-ной страны, России. Но там, что интересно, была та же самая картина. Много стран, с раз-ными языками, народами, намного богаче нас, России. Вместо колдовства, как ты знаешь, у нас были технология и наука. Так вот у этих стран всегда было превосходство - и в людях, и в деньгах, и в технологии. Но раз в пятьдесят-сто лет, забыв прошлое, эти страны собирались все вместе и перли к нам, в Россию. Чтобы очередной раз сначала почти задавить нас, а по-том огрести по щам, недоумевая - что же они не учли в этот раз. И эти слова во время по-следнего до Воссияния нашествия на Россию, самого страшного из всех, сказал, обращаясь к народу, тогдашний руководитель страны. Так что я просто их вспомнил - к месту, как мне кажется. Потому что не сомневаюсь - мы победим.