Камерные гарики

Губерман Игорь Миронович

* * *

Всю жизнь я тайно клоунов любил,

и сам не стал шутом едва-едва,

и помню, как приятеля побил

за мерзкие о клоунах слова.

Теперь он физик.

* * *

С жаждой жить рожденные однажды,

мечемся по жизни мы усердно,

годы умаляют ярость жажды,

наш уход готовя милосердно.

* * *

Как бедняга глупо покалечен,

видно даже малому ребенку:

лучше,

чтоб орлы клевали печень,

чем ослы проели селезенку.

* * *

Как поле жизни перейти,

свое мы мнение имеем:

тот змей, что Еву совратил,

он тоже был зеленым змеем.

* * *

Второпях, впопыхах, ненароком,

всюду всех заставая врасплох,

происходит у века под боком

пересменка российских эпох.

* * *

Вянут, вянут друзья и наперсницы,

и какой-нибудь бывшей вострушке

я скажу, отдышавшись от лестницы:

все, подружка, оставим ватрушки.

* * *

Я стал бы свежим, как пятак,

морщины вытеснив со лба,

когда бы в кровь не въелась так

опаска беглого раба.

* * *

Нас догола сперва раздели

и дали срок поголодать,

а после мы слегка поели

и вновь оделись. Благодать!

* * *

С годами заметней, слышней и упорней,

питаясь по древним духовным колодцам,

пускают побеги глубокие корни

корявой российской вражды

к инородцам.

* * *

В зеркало смотрясь, я не грущу,

гриму лет полезен полумрак,

тот, кого я в зеркале ищу,

жив еще и выпить не дурак.

* * *

Едкий дым истории угарен

авторам крутых экспериментов:

Бог ревнив, безжалостен, коварен

и терпеть не может конкурентов.

* * *

С родителями детям невтерпеж,

им сверстники нужны незамедлительно,

а старость – обожает молодежь,

ей кажется, что свежесть заразительна.

* * *

За правило я взял себе отныне

прохладу проявлять к дарам судьбы,

однако не хватает мне гордыни

есть медленно соленые грибы.

* * *

Неважно, что живу я в полудреме;

пустое, что усну в разгаре дня;

бессонно я всю жизнь стою на стреме,

чтоб век не подменил во мне меня.

* * *

Как только уйму свои сомнения,

сразу же осмелюсь я тогда

сесть за путевые впечатления

с мест, где не бывал я никогда.

* * *

На

душе – тишина и покой.

Ни желаний, ни мыслей, ни жажды.

Выйди жизнь постоянно такой,

удавился бы я уже дважды.

* * *

В классические тексты антологий

заявится стишок мой гостем частым:

по мысли и по технике убогий,

он будет назидательным контрастом.

* * *

Из бани вьющийся дымок

похож на юность – чист и светел;

смышлен, прыщав и одинок,

в любой мечтал я влиться ветер.

* * *

Наш дух питают миф и сплетни,

а правда в пищу не годится,

душевный опыт многолетний

нас учит сказкой обходиться.

* * *

Евреи, выучась селиться

среди других племен и наций,

всегда ценили дух столицы

за изобильность комбинаций.

* * *

Я сам себе хозяин в быте сельском,

так люди по пещерам жили встарь,

останками зверей во льду апрельском

застыл мой огородный инвентарь.

* * *

Да, мужики – потомки рыцарей,

мы это помним и гордимся,

хотя ни душами, ни лицами

мы им и в кони не годимся.

* * *

Мой верный друг, щенок Ясир,

дворняжий сын, шальная рожа,

так тонко нрав мой раскусил,

что на прохожих лает лежа.

* * *

Судьба моя решилась не вполне,

сомнениями нервы мне дразня:

и дом казенный плачет обо мне,

и дальняя дорога ждет меня.

* * *

В истории кровавые разгулы

текут периодически по свету

естественно, как женские регулы,

и нам не изменить природу эту.

* * *

Когда наивен, как Адам,

я ничего не знал практически,

от вида нежных юных дам

уже страдал я эстетически.

* * *

Давай, мой друг, бутыль употребим —

прекраснее забава есть едва ли,

когда-то я фортуной был любим,

и вместе мы тогда употребляли.

* * *

Куда сегодня деться – все равно,

лишь только чтобы двери затворить,

я так с собой не виделся давно,

что нам уже пора поговорить.

* * *

Светлой славой

ты свое прославил имя,

ходят девушки восторженной гурьбой,

стонут бабы над портретами твоими

сладострастней,

чем когда-то под тобой.