Камешек в небе (= "Галька в небе"). Звезды как пыль (другие переводы)
Шрифт:
Потом Алварден качнулся. Его окаменевшее, возмущающееся каждому движению тело двинулось вперед, распростертые руки сжались.
Секретарь, чей Разум был в плену, не смог ничего сделать. Бластер выскользнул из его рук и упал на пол.
Почти сразу же Разум секретаря высвободился, и Шварц упал на спину — его Разум напоминал клубок бессвязных мыслей.
Вялкис пытался высвободиться из мертвой хватки Алвардена. Он с яростью бил ногами противника по коленям, ударил сжатой в кулак рукой по скуле
Секретарь, задыхающийся и измученный, поднялся на ноги и хотел сделать шаг.
Перед ним был Шент, полулежащий на полу. Правая его рука, поддерживаемая дрожащей левой, вцепилась в бластер, но, несмотря на дрожь руки, смертоносный конец оружия смотрел прямо на Вялкиса.
— Вы, банда дураков, — тонко крикнул ошеломленный секретарь, — чего вы собираетесь добиться? Мне стоит только повысить голос…
— И вы, по крайней мере, — слабо отозвался Шент, — умрете.
— Вы ничего не достигнете, убив меня, — с горечью сказал секретарь. — Вы это знаете. Вы не спасете Империю, вы даже себя не спасете. Отдайте мне оружие, и вы свободны.
Он протянул руку, но Шент насмешливо скривил губы.
— Я не настолько безумен, чтобы в это поверить.
— Возможно, но вы наполовину парализованы. — И секретарь быстро рванулся вправо, гораздо быстрее, чем слабая рука физика сумела изменить положение бластера.
Но теперь Вялкис, сосредоточенный для финального рывка, был всецело сконцентрирован на бластере. Шварц снова устремил к нему свой Разум, чтобы закончить работу, и секретарь покачнулся и рухнул, как подкошенный.
Алварден с трудом поднялся на ноги. Щека его была воспаленной. Он сказал:
— Вы можете двигаться, Шварц?
— Немного, — последовал усталый ответ. Шварц сполз со своей скамьи.
— Может быть, кто-нибудь еще идет сюда?
— Я пока никого не различаю.
Алварден грустно улыбнулся Поле. Его рука опустилась на ее каштановые волосы, и она смотрела на него сияющим взглядом. Несколько раз за последние два часа он считал, что никогда уже не сможет коснуться ее волос, заглянуть ей в глаза.
— Может быть, еще будет будущее, Пола!
И она могла только покачать головой.
— У нас мало времени. Только до шести часов четверга.
— Мало времени? Ладно, посмотрим. — Алварден наклонился над Древним и не слишком деликатно приподнял его голову.
— Он жив? — Все еще негнущимися пальцами Алварден поискал пульс. Он сказал: — Сердце, по крайней мере, бьется… Вы обладаете опасной силой, Шварц. Почему вы не применили ее сразу?
— Потому что я хотел его использовать. — Шварц явно носил на себе следы пережитого испытания. — Я думал, что если смогу удержать его, вы используете его как приманку.
С внезапным волнением
— Вы могли бы… В полумиле отсюда, в форте Дибурри, стоит имперский гарнизон. Оказавшись там, мы смогли бы связаться с Энниусом.
— Оказавшись там! Снаружи должно быть не менее сотни охранников. И что мы можем сделать с этим неподвижным в зеленом плаще? Потащить? Или покатить на колесиках? — Алварден невесело рассмеялся.
— Кроме того, — мрачно сказал Шварц, — я не могу держать его слишком долго. Вы видите — я слабею.
Шент уверенно сказал:
— Потому что вы к нему не привыкли. Послушайте-ка, Шварц, мне кажется, я понял, что происходит с вашим Разумом. Он являет собой приемную станцию для электромагнитных полей мозга. Я думаю, вы можете также и передавать. Понимаете?
У Шварца был болезненно-неуверенный вид.
— Вы должны понять, — настаивал Шент, — вам можно только сконцентрироваться на том, что вы от него хотите, — и прежде всего мы должны вернуть ему бластер.
— Что?! — это восклицание вырвалось у всех одновременно.
Шент повысил голос:
— Он должен вывести нас отсюда. Иначе ведь мы не сможем выбраться, не так ли? А как он может выглядеть наименее подозрительным, как не полностью вооруженный?
— Но я не смог бы его держать все время. Говорю вам, не смог бы. — Шварц шевелил руками, стараясь вернуть им хотя бы подобие нормального состояния. — Мне нет никакого дела до ваших теорий, доктор Шент. Вы не знаете, что происходит. Это дело болезненное и очень нелегкое.
— Я знаю, но у нас есть только один шанс. Попытайтесь же. Заставьте его шевельнуть рукой, когда он придет в себя. — Голос Шента звучал умоляюще.
Секретарь продолжал лежать, потом застонал, и Шварц ощутил возвращение Прикосновения Разума. Молча, почти со страхом, он позволил ему набрать силу, затем заговорил с ним. То была речь молчаливая, без слов, из природы тех, что вы обращаете к своей руке, когда хотите, чтобы она двинулась, речь настолько молчаливая, что вы сами себе не отдаете в ней отчета.
Но двинулась не рука Шварца — это была рука секретаря. Землянин из прошлого посмотрел на присутствующих с безумной улыбкой, но внимание тех было приковано к Вялкису, который полулежал с поднятой головой и рука которого двигалась под сильным углом.
Шварц приступил к заданию.
Секретарь неуклюже поднялся, неуверенно покачался и выпрямился. А потом, удивленно и неохотно, затанцевал.
Танец его был лишен ритма и красоты, но все, в том числе и Шварц, который следил за его телом и Разумом, глядели на него с благоговением. Ибо в это мгновение тело секретаря находилось под полным контролем чужого Разума, с которым он сам не имел ничего общего.