Капитан космического флота
Шрифт:
— С этим сложнее, — сказал мой коллега. — Тут в дальнем космосе парочка корыт стоит и всё, остальные в соседних системах ждут, насколько я понял.
— Надо грузовик искать. Желательно туранский, — сказал я. — Тогда точно пропустят.
Жилин рассмеялся.
— Это точно, — хмыкнул он. — Сейчас, сканирую…
«Беспощадный» висел на краю системы и мог видеть чуть дальше нас.
— Есть, целых три корабля, туранские, — доложил капитан.
Жилин, похоже, тоже не видел ничего зазорного в захвате иностранного судна. В
— Я, пожалуй, запрошу штаб, — сказал я.
— Понял, жду, конец связи, — немедленно ответил Жилин.
Лично я сделал бы всё и без санкции сверху, но раз уж я пообещал Кононенко, что самодеятельности не будет, то придётся держать слово. Вице-адмирал Кононенко заслуживал уважения.
Снова организовали прямую линию по закрытому каналу, на этот раз дежурный уже не морочил мне голову, соединил практически сразу, стоило мне лишь представиться.
— Кононенко, слушаю, — чуть раздражённо сказал адмирал.
— Это «Гремящий», старший лейтенант Мясников. Есть план действий, господин адмирал, — произнёс я.
— Ну-ка, — буркнул он.
Судя по всему, в штабе пока так и не пришли к консенсусу. А то и вовсе не придумали ничего. Почему-то я не удивлён.
— Троянский конь, — сказал я.
— Что «троянский конь»? Кибератака на станцию? А смысл? — не понял адмирал.
— Никак нет, господин адмирал, — сказал я. — Зайдём на туранском корабле. Они как раз там пасутся рядом с системой, ждут, когда мы снимем блокаду.
На той стороне повисла тишина, Кононенко притих, обдумывая моё предложение. Всё-таки захват мирного туранского судна это совсем другой уровень конфликта, даже если туранец мирный только условно.
— Не понял, вы хотите захватить мирное судно? — спросил он после некоторой паузы.
— Временно взять под управление, использовать для доставки личного состава, — сказал я. — Согласно пунктам 25.17 и 1.4.22 межзвёздного кодекса и параграфу восемь Устава Военно-Космических Сил. Для выполнения боевой задачи.
— Ты мне тут знанием устава не козыряй! — проворчал адмирал. — Использовать мирняк запрещаю!
— Пшш… Не слышу! Повторите! — воскликнул я.
— Не сметь! — рявкнул Кононенко.
— Помехи, плохо слышно! Понял, начинаем операцию! Конец связи! — поспешно ответил я и завершил сеанс.
Покосился на таймер. Двадцать четыре минуты. Можно успеть.
— Каргин! — вызвал я. — Если будет вызов со штаба, не бери, имитируем неполадки!
— Есть! — ответил связист.
Нехорошо, конечно, обманывать командование. Но война это путь обмана, и обманывать иногда приходится не только врага.
— «Беспощадный»! Это «Гремящий»! Берём одного, как можно скорее! — произнёс я, как только связь со вторым эсминцем снова была налажена.
Желательно успеть до того, как штаб свяжется с «Беспощадным». Потому что до нас уже пытались достучаться всеми силами.
— Вас понял, «Гремящий», выдвигаемся, —
Игнорировать такое приглашение тоже было нельзя, всё же на станцию нам отправляться вместе, сводным отрядом. Так что я приказал подать энергию на маневровые двигатели и начал отход к высокой орбите, подальше от станции и поближе к границам системы, за которыми ждали самые смелые из гражданских. Вряд ли этот манёвр на станции посчитают как снятие блокады, в гиперпространство мы всё-таки не уходим, так что надо было спешить.
«Гремящий» начал отходить к окраинам системы Зардоб, развивая если не максимальную скорость, то близкую к ней. «Беспощадный» пока оставался на месте, поджидал нас, чтобы выйти на охоту уже вместе. Работать с капитаном Жилиным мне нравилось, мы понимали друг друга практически с полуслова, сработались ещё в К-663.
Вот и сейчас жертву мы выбрали даже не сговариваясь, просто полетели одновременно к нужному кораблю, туранскому грузовику под названием «Guvercin-96», единственному подходящему под наши задачи кораблю.
Со стороны это, наверное, выглядело достаточно угрожающе. Два вооружённых до зубов военных корабля подлетают к невинному и беззащитному зерновозу, тычут крупнокалиберным оружием, не оставляя туранцу никаких шансов. Выбора у «Гуверчина» не оставалось от слова совсем. Тем более, что мы подошли с двух сторон, облаяли его из матюгальников и заставили принять челнок с группой захвата, которая отправилась с «Беспощадного».
Сопротивление в любом случае было бесполезно, ни один гражданский корабль не способен противостоять имперскому военному кораблю, и командир «Гуверчина» это понимал и осознавал. Чуть поодаль ждали снятия блокады ещё «Курбага» и «Акреп», тоже туранские транспорты, но выбор наш остановился на самом ближайшем к системе, на самом смелом.
Мы подошли к транспортнику почти вплотную, ощетинились орудиями и лазерами. Брони у «Гуверчина» не было, щиты выдерживали только случайные попадания космического мусора, и первый же залп наших орудий развалит его на мелкие клочки.
Несмотря на наше превосходство в огневой мощи, я всё равно немного нервничал. Таймер продолжал тикать, с каждой секундой приближая нас к первым смертям невинных людей, и это заставляло меня спешить. Торопиться. А по-хорошему, делать всё надо быстро, но без спешки, чтобы не наделать ошибок.
Челнок с «Беспощадного» пристыковался к «Гуверчину», происходящее внутри пока оставалось для меня загадкой, но я не сомневался в способностях экипажа имперского малого эсминца, точно как и не сомневался в способностях своих людей.
Ко мне вдруг постучался вестовой.
— Что случилось? — спросил я, оборачиваясь к двери.
— Господин старший лейтенант! Там этот… Майор! К вам сюда ломится, вас требует! — доложил вестовой. — Я сказал, на мостик без разрешения командира нельзя!