Капитан космического флота
Шрифт:
На самом деле трусоватость султана играла нам на руку, во всяком случае, пока что. Но даже он — заложник своего окружения, и если свита потребует вернуть Зардоб, который практически уже упал им в руки, султану придётся отправить корабли. И войска, чтобы взять станцию под контроль, тоже.
Нашим воякам тоже придётся отправлять наземные части, возможно, даже гвардию, усмирять непокорных зардобцев. Мятеж дело такое, желательно бы его подавлять сразу. До того, как он перекинется на другие планеты и станции.
А пока станция
Но зардобцы и не думали сдаваться. Работали глушилки, так что происходящее внутри оставалось для нас загадкой, но по косвенным признакам становилось ясно, что повстанцы всё ещё у власти. Судьба графа Димитриевского и его приближённых тоже пока были окутаны завесой тайны, но что-то мне подсказывало, что с ними всё хорошо. Пусть даже наше появление здорово поломало их планы.
Я поднялся, вышел из каюты, не прекращая думать о статьях и параграфах межзвёздного кодекса и Устава Космического Флота, которые могли бы позволить мне выкрутиться, прошёлся по коридору, вяло отвечая на приветствия операторов, обслуживающих корабль и поддерживающих его работоспособность.
Корабль Пеньковского оставался пока пристыкованным к нашему, и как бы мне не хотелось отцепить его от шлюза и расстрелять из всех орудий, сделать я этого не мог. Тогда прилетит уже целый десант следаков и отвертеться от наказания не удастся. Димитриевский обещал мне, что служба внутренних расследований мною займётся, вот она и занялась, граф, очевидно, поднял старые связи ради меня. С одной стороны, даже как-то лестно, с другой — ничего хорошего ждать не приходится.
Я добрался до кают-компании, в которой снова сидели офицеры, вошёл, поздоровался. Настроение у всех было какое-то подавленное, несмотря на недавнюю громкую победу.
— А разрешите обратиться, господин старший лейтенант? — спросил меня Шляпников.
— Пожалуйста, — сказал я, зависнув возле распределителя с пустой чашкой в руках.
— Это что выходит, мы систему спасли, а нас ещё и накажут? — спросил он.
Остальные закивали, похоже, старший техник озвучил вопрос, интересующий абсолютно всех.
— С чего это вы так решили? — хмыкнул я.
— Ну, следак первым прискакал, — сказал Шляпников. — Копать начал.
— Мало ли что он начал, — пожал я плечами. — У него работа такая. Нормально всё будет.
Шляпников только цокнул языком, не поверил мне. Остальные тоже не поверили. Я сел чуть в стороне, налив себе вместо привычного кофе зелёного чаю. Все почему-то зашушукались.
— Господин старший лейтенант, а точно всё в порядке? — спросил младший лейтенант Крапивин.
— Точно,
Несколько способов я точно уже нащупал.
— А из штаба вестей не было? — спросил мичман Сандиев.
— Пока нет, насколько мне известно, — ответил я. — Ждём.
Ситуация вообще непростая, и для нас, и для командования. Мятеж в провинции это всегда весело, примерно как ткнуть палкой в осиное гнездо, все сразу же начинают бегать и суетиться. Непременно полетят головы, особенно среди безопасников, среди контрразведки. Среди тех, кто должен отвечать за то, чтобы подобные случаи не происходили.
И я уверен, в штабе сектора сейчас многие тоже бегают кругами, как петухи с отрубленной головой.
Губернатор явно планировал перейти под руку султана вместе со всей системой, преподнести султану целую орбитальную станцию вместе с наземной колонией, очевидно, рассчитывая подняться в Туране гораздо выше, чем он мог бы подняться в Империи. И он оставил себе пути для отхода, не фигурируя в мятеже напрямую. А то и вовсе окажется героем, который лично оборонял станцию с оружием в руках. Нисколько не удивлюсь, такое говно, как граф Димитриевский, из любой проруби выплывет.
И подполковника Игнатова засадили наверняка не просто так, а для того, чтобы граф вышел из этой истории чистеньким. Всё же Игнатов успел нарыть немало интересного, хоть и не успел дать ход этим материалам. А ведь часть этих материалов есть и у нас…
Недопитый чай пришлось вылить в раковину, чашка отправилась туда же. Я пулей выскочил из кают-компании, летящей походкой отправился к связистам. Медлить нельзя.
Дежурил там снова оператор третьего класса Дулбич, и он, завидев меня, вскочил и ударился темечком о полку, своротив наушники с головы.
— Ай! Господин старший лейтенант, за время м…
— Да тише ты, сядь, — перебил я его.
Дулбич уселся на место, потирая ушибленную голову.
— В медблок сходишь, начмеду покажешься, — приказал я. — Выходы на журналистов у тебя есть?
Если у кого и были связи с журналистами, то только у связистов, через которых ежедневно проходили гигантские потоки информации. Зачастую информации секретной, но любители сболтнуть лишнего на этом месте не задерживаются.
— Каких журналистов? — сдвинул брови связист.
— Дураком-то не прикидывайся, — хмыкнул я. — На любых, самых беспринципных. Кому сенсация нужна. Или мне Каргина лучше спросить?
Пожалуй, стоило начать с него. Вот только он наверняка сейчас спит перед очередным дежурством. Это я ношусь туда-сюда, как ужаленный. Нормальные люди предпочитают отдыхать.
— Ну есть пара знакомых… — признался Дулбич.
— Вот сразу бы так, — ухмыльнулся я. — А они рискнут острый материал запостить?
— Они за острый материал мать родную продадут, — буркнул связист.