Капитан космического флота

Борчанинов Геннадий

— Звучит непросто, — прокомментировал мичман.

— Да… Будет непросто. Сложнее, чем до этого. Наш рейд к артиллеристам по сравнению с этим — лёгкая прогулка. Да, можете взять и их тоже, если они пожелают помочь, — сказал я.

— Есть. Разрешите выполнять? — спросил Заварзин.

— Выполняйте, — кивнул я. — И нужно поспешить. На станции начнут убивать гражданских, если мы не отправим корабль вовремя.

Мичман лихо исполнил воинское приветствие, я ответил тем же самым, проникаясь его решимостью. Он ушёл, а я вернулся на место. Выходить на связь со станцией, начинать переговоры с террористами было как-то

мерзко, противно, но для того, чтобы наши парни успели перебраться на «Гуверчин» и всё подготовить, придётся потянуть время. Так что я отправил запрос Каргину, чтобы он наладил связь по оставленному каналу. До первого убийства и без того уже осталось три с половиной минуты.

— Зардоб, слушаем, — произнёс хриплый голос с туранским акцентом.

— Это «Гремящий», командир корабля. Мы снимаем блокаду, — произнёс я.

* * *

* Guvercin — голубь

Глава 23

— Повторяю, снимаем блокаду, приём, — сказал я.

— Вас понял, «Гремящий», — усмехнулся неизвестный на той стороне. — Правильное решение. Пропускайте корабли, ждём.

— Что с гражданскими? — спросил я.

— Их никто не тронет, — пообещал туранец.

Ну, хотя бы так. Но «Гуверчин» нужно отправлять как можно скорее, пока на станции не заподозрили неладное.

— Понял, конец связи, — сказал я.

Таймер я остановил, эти шестьдесят минут пролетели как одно мгновение. Не уверен, что туранцы выполнят своё обещание и не тронут заложников, так что всё равно нужно было поторопиться. Я вызвал Заварзина, связь снова наладили с видеопотоком.

— Мичман, что у вас? — спросил я.

— Грузимся, — ответил тот.

На челнок заходили не только бойцы взвода охраны, но и добровольцы из других подразделений. Четверо артиллеристов во главе с прапорщиком Гришиным тоже присоединились к отряду. На этот раз брали всех, малыми силами тут не обойтись, так что к «Гуверчину» челнок пошёл с изрядным перевесом.

Я в этот раз остался в командирской рубке, наблюдая за всем происходящим по видео, хотя с большим удовольствием лично прострелил бы голову и Гасанову, и всем остальным так называемым повстанцам.

Но кроме того, что враги окопались на станции, существовал ещё и риск того, что враги придут из космоса, со стороны Объединённого Турана. Особенно если как-то прознают о том, что блокада снята.

«Гуверчин» был уже взят под контроль подчинёнными капитана Жилина, благо, большой команды транспортное судно не требовало и подчинить их не составило никакого труда.

Туранцев на грузовике было всего шестеро, включая капитана, и их обезвредили и разоружили сразу, как только зашли на корабль. Капитана выдернули на мостик, остальных заперли в одной каюте. Капитан поначалу пытался изображать из себя невинную жертву, ни бельмеса не понимающую на нашем языке, но после того, как в трюме обнаружился груз оружия, он резко переменил своё поведение, заодно выучив имперский диалект в совершенстве. Хватило всего одной оплеухи.

В трюме ударная группа и разместилась. Четверо бойцов остались на мостике с капитаном, двое отправились охранять арестованных членов команды, а все остальные набились в загруженный винтовками и бластерами трюм. Оба челнока отстыковались, направились обратно к эсминцам. Было бы подозрительно, если бы «Гуверчин»

подошёл к станции с чужими челноками за бортом.

Мы с «Беспощадным» разделили обязанности, «Гремящий» пошёл следом за транспортом к Зардобу, а «Беспощадный» остался караулить на границе системы, не пропуская остальные корабли. Блокаду мы сняли только для одного конкретного корабля, а не для всех, и это было ещё одно слабое место нашего плана. Но я надеялся как-нибудь выкрутиться из этой ситуации.

Я сидел в командирской рубке и нервно барабанил пальцами по подлокотнику, глядя на мониторе, как «Гуверчин» летит к станции, к грузовому шлюзу. Мичман Заварзин и ещё трое бойцов находились на мостике, и туранский капитан под дулом пистолета отправил запрос на стыковку диспетчеру. Хотел бы я сейчас быть там, с оружием в руках.

Связь с Заварзиным держали постоянно, и хоть с небольшой задержкой, но я мог видеть и слышать всё происходящее на грузовике, и я увидел, как капитан «Гуверчина» затараторил что-то на своём языке.

— Скрепка, перевод, — потребовал я.

Верный помощник на ходу начал переводить.

— Зардоб-станция, это «Голубь», запрашиваю стыковку, грузовой шлюз, — гнусавым механическим голосом начала дублировать Скрепка.

Туранец опасливо косился на наших бойцов, держащих его на мушке сразу с двух направлений.

— Без глупостей, — тихо прошипел Заварзин, тоже по-турански.

Не знал, что он умеет. Некоторые люди полны сюрпризов.

Геройствовать капитан «Гуверчина» не собирался, ему хватило здравомыслия не наделать непоправимых ошибок. Ну и присутствие мичмана сыграло свою роль, Заварзин всем своим видом показывал, что без всяких раздумий пришьёт капитана за любую оплошность.

— «Голубь», проследуйте к шлюзу номер четыре, готовимся встречать, — перевела Скрепка ответ диспетчера.

Я почувствовал, как внутри всё сжалось от напряжения. Сейчас-то всё и решится.

Эсминец я остановил чуть поодаль, сопровождать «Гуверчин» к самому шлюзу не решился, чтобы не смущать встречающих. Наше присутствие в системе и без того нервировало всех.

Глушилки на станции продолжали работать, но крайне избирательно, как минимум два или три диапазона оставались открытыми, исключительно для связи внутри системы. Гиперсвязь оставалась выключенной, так что связаться с другими системами и просто удалёнными объектами Зардоб не мог, и хотя бы это вселяло надежду на успех.

Транспорт добрался до нужного шлюза, пристыковался. Грузовой шлюз отличался от обычного не только размерами, но и усиленным каркасом, чтобы можно было перевозить тяжести с включенной гравитацией, если это необходимо. Если нет, гравитация отключалась локально, но сейчас явно не тот случай. Однако даже если случится разгерметизация и отключение искусственной гравитации, все до единого бойцы облачены в скафандры.

— Начинайте, — приказал я. — Пленных не брать.

На станции их встречали, целая делегация, не только рабочие-грузчики, но и вооружённая охрана, и как только открылась гермодверь, наши бойцы начали стрелять, застав противника врасплох. Четвёртый шлюз наполнился огнём бластеров, грузовой терминал очистили почти мгновенно, повстанцы даже не успели организовать отпор, если не считать разрозненных попыток отстреливаться из личного оружия, которые тут же подавлялись слаженным огнём десанта.