Капойо
Шрифт:
Аяна прошла вдоль всей задней стены сада по длинной узкой тропинке.
– Твой брат просто оставил его за оградой?
– спросил Томилл, открывая ворота Таште.
– Да, а что?
– спросила Аяна, ведя гнедого за корде в сторону конюшни.
– Нет-нет, ничего, - посторонился Томилл. Глаз гнедого недобро косился на него.
– Я видел, как твой брат вчера выходил. Ты его впустила? Он часто бывает.
– Да. Кир Эрке знает.
– Он уезжает второго.
– Послезавтра?
– Да. На несколько дней. Он договорился
– Да что ж ты сразу не сказал!
– воскликнула Аяна, всплёскивая руками. Она закрыла денник и перехватила сумку с сапогами и камзолом.
– Ну ты даёшь, о таких новостях молчать!
Она взбежала по лестнице на женскую половину. Гелиэр, улыбаясь, махнула ей из маленькой столовой женской половины.
– Смотри.
Мороженое! Аяна стояла, затаив дыхание. На столе в вазочке лежало два подтаявших розоватых шарика.
– Гели, спасибо!
– Садись, пока не растаяло. Я специально попросила к твоему приходу.
– А ты? Почему ты не ешь?
– Я съела чуть-чуть. Ланта уже унесла посуду. Я его не очень люблю.
Аяна замерла, не донеся ложку до рта.
– Ты шутишь?
– спросила она, нахмурившись. Капля мороженого упала в вазочку.
– Как это можно не любить?
– Нет... Не шучу.
– Гелиэр пожала плечами.
– Мне больше нравится соланум... с грибами чантере. Жареный. И голубятина.
– Ни разу не пробовала голубей, - призналась Аяна.
– Как они на вкус?
– Похоже на курицу, - задумалась Гелиэр.
– Но нежнее. Их едят молодыми...
– Жалко. Птенцов-то.
– Ну, они птицы глупые. Отец охотился на диких. Доела? Я не стала много заказывать. Так, побаловаться, - сказала Гелиэр с улыбкой.
– Я бы сейчас охотнее съела пару тарелок соланума с чантере. У нас в эйноте с начала до конца июня они растут, а потом весь август. Наша кухарка их так вкусно готовила! Она говорила, это было мамино любимое блюдо.
Гелиэр вдруг замолчала, уставившись в стол. Аяна облизнула ложку и с грустью посмотрела на кирью. Та водила тонким пальчиком по столу, повторяя узоры красивого полосатого дерева.
– Мне надо переодеться и причесаться, - сказала она.
– Рида сказала, что кир Орман строго следит, чтобы всё было прилично. Не думаю, правда, чтобы нас кто-то там увидел. Как я поняла, Айлери звала только меня. И тебя, - добавила она, опираясь подбородком на сплетённые золотистые пальчики.
– Отец будет рад, что я выехала с визитом, но, по крайней мере, мне там нечего опасаться.
– Было очень вкусно, кирья. Спасибо за угощение.
– Не за что. Это малость по сравнению с тем, что ты сделала для меня.
Гелиэр поднялась и подошла к двери, дёрнув за шнурок.
– Мы закончили, Саорин, - сказала она, выходя.
– Томилл готов? Я переоденусь, и мы уезжаем.
– Да, кирья Гелиэр. Всё готово.
Саорин подмигнула Аяне, подхватывая вазочку из-под мороженого,
– Кирья Гели, ты наденешь красивое или удобное?
– спросила Аяна, закрывая за ними дверь комнаты Гелиэр.
– И как тебя причесать?
– На твой вкус, - улыбнулась Гелиэр.
– Я надену то, молочное, в котором была в парке. Оно оказалось на редкость удобным.
– Когда мы расслабили его на два пальца, - сказала Аяна.
– А по-хорошему, я бы расслабила на ладонь.
– Мы опять расслабим его на два пальца, - улыбнулась Гелиэр.
– Мы с Ридой делали так, когда гуляли в роще за большим домом и конюшнями. Она однажды даже залезла на дерево, - шёпотом добавила Гелиэр.
– Там было птичье гнездо. Я так боялась, что кто-то увидит!
– А я лазила на крышу нашей конюшни, и ещё прыгала с моста в реку. А уж что творила моя младшая сестра...
Аяна вспомнила Лойку и в тот же миг рухнула с моста над Фно в холодную бездну отчаяния и тоски. Она стояла, сжав челюсти, и Гелиэр испугалась.
– Что с тобой?
– Прости, кирья. Грустные воспоминания. Давай мы переоденем тебя и причешем.
Аяна очень хотела отвлечься от мыслей, которые накатывали, как холодные волны на песок пляжа, и оставляли в горле горький комок. Она затянула платье Гелиэр и причёсывала её так долго и тщательно, что та в конце концов кашлянула.
– Я задумалась. Сейчас. Где помада для волос? Шпильки выпадают. Я слишком хорошо тебя причесала, волосы стали совсем гладкими. Ничего не держится.
– А как держится твоя причёска?
– спросила Гелиэр.
– Ты ведь не пользуешься помадой?
Аяна вынула гребни и показала, как убирает волосы. Гелиэр ахнула.
– У тебя... У тебя изумительные волосы.
– Я всё хочу их обрезать. С такой длиной неудобно. Пока они сохнут, можно сойти с ума. А ещё они мешают Анверу, - рассмеялась Аяна.
– Он клеит бороду и убирает их под шляпу, но это всё равно выглядит странно.
– Я бы лучше пожертвовала Анвером, чем такими волосами, - сказала Гелиэр, качая головой.
– Я раньше делала причёски, когда ходила на праздники. Это было красиво. Но последний раз я была на празднике больше двух лет назад. Так что они просто усложняют мне жизнь, и более ничего.
– На праздники?
– Да. На свадьбы. У нас это называется «праздник». Моя старшая сестра выходила замуж, а на следующий день – мои друзья женились, тогда я в последний раз делала причёску.
Она сразу же пожалела о том, что вообще заговорила про свадьбы, потому что лицо Гелиэр окутала вуаль печали, размыв её черты и затуманив глаза.
– Кирья, пожалуйста, встань, - очень бодро и очень фальшиво сказала Аяна.
– Мне нужно посмотреть на тебя.
Она одёрнула подол Гелиэр, сноровисто поправила края нижнего платья, расправила складки подола, подтянула шнуровку, обошла вокруг и удовлетворённо кивнула.