Кареглазка и чудовища
Шрифт:
****
Керезора понял, что нечистые преследуют его, когда стрекот стал явным, отдаваясь эхом по всему туннелю. Учитывая, что скорость тварей обычно была выше среднечеловеческой, то ему следовало поторопиться. Как назло, катакомба шла прямо, без всяких ответвлений. Это его беспокоило, ведь он подозревал, что этот путь предугадан Гориным — а это означало, что продолжая двигаться вперед, у него не остается шансов выжить.
Коридор становился уже, а у пола появился уклон вверх. Сколько же еще до выхода? Силы покидали его. А туннель вскоре настолько уменьшился, что можно было двигаться
— ХРРР! — Буревестник оглянулся, и увидел силуэт, движущийся за ним.
Он ускорился, фактически, ползя, плечи с трудом проходили в узком лазе, неровности, словно наждак, ободрали рубашку и кожу, и свет приближался. А сзади все громче доносилась разъяренная трещотка и скрежет когтей о камень.
Фуух! Он оказался в колодце канализационного коллектора. К спасительному свету вела железная лестница. Метра четыре. Еще чуть-чуть, и он выберется.
До выхода наверх осталось совсем ничего, когда в левую ногу вцепилась рука и потянула вниз. Ученый попытался сбросить преследователя, но тот держал крепко, и тянул сильно. Тогда Керезора изо всех сил схватился за поручни, а правую ногу снял с лестницы — и ударил ею вниз — туда, где должен был быть нелюдь. Ботинок попал во что-то, затем еще раз, и еще раз. Хватка твари ослабела, и тогда он резко опустил вниз оба ботинка.
Нечисть сорвалась, а сам приор с трудом удержался. Ниже взбирался еще один морф, но старик поднажал и уже достиг поверхности. Еще чуть-чуть, и он оказался на бетонном полу внутри здания. Свет здесь был тусклым, он едва проникал через высокие тонированные окна. У люка стояла коногонка, и это она помогла Керезоре найти выход из подземелья.
Огромное арочное помещение, заваленное гнилыми деревянными ящиками. Чугунная крышка от люка рядом — надо бы закрыть отверстие колодца. Дьявольски тяжелая… боль в шее зажглась как шнур динамита и стрельнула, отдавая в грудь и спину. Не стоит и пытаться. Внизу донеслось потрескивание — твари взбирались по лестнице, их было уже как грязи, один на одном.
Буревестник побежал к воротам, они виднелись метрах в тридцати. Заперто. Поддал плечом, но нет — он сейчас не в состоянии вышибать двери. Подбежал к двери неподалеку. Тоже заперто.
Старейшина понял, что здание полностью запечатано. Горин устроил западню. Стрекот прозвучал совсем близко — возле люка стояла тварь, и кровожадно облизывалась, а над ободом колодца появились руки следующей нечисти.
****
Взрывчатка в сумках должна была быть заложена в туннеле, соединявшем зерносклад с общегородской канализационной системой. Судя по георадару, сейчас все краклы или большая их часть как раз собрались под ангаром, и взрыв изолировал бы трескунов от их системы гнездовий.
Мануйлов с дедом должны были спуститься под землю почти в километре от амбара. Доставить груз поближе, активировать и быстро слинять.
— Подашь мне сумки, — сказал Тимофеевич, когда они отодвинули крышку люку.
— Лучше я, — не согласился Егор. — Э-э… так нельзя… — возмутился он, но дед уже спускался.
На полдороге Бородин остановился. — Опускай одну!
Недовольный Мануйлов аккуратно опустил груз. Дед слез, придерживая дно сумки, отставил ее в сторонку, и вернулся на лестницу.
— Чего
Егор дождался, пока Бородин освободит лестницу, и сам полез вниз.
— Даже не думай! Я один пойду, — рявкнул Тимофеич. — А ты давай, дуй подальше. Растворись в воздухе.
Он схватил сумки и развернулся к темноте туннеля.
— Вы же не сможете один. Босс приказал МНЕ это сделать! — Мануйлов растерялся.
— Спрячься пока, — лицо деда едва было видно. — А как рванет, тогда выйдешь к Андреичу.
— А вы?! Там же опасно!
— Там опасно и целой роте, — Бородин закурил. — Не переживай, я все сделаю. Я эти места хорошо знаю. Помнишь — я всю жизнь здесь прожил. Хороший был городок… — казалось, что дед замечтался.
— А где мы встретимся? — сдался Егор. — Давайте уж вдвоем пойдем к полковнику.
— Как выйду, так и встретимся, сынок, — тихо ответил Тимофеевич, прислушиваясь к звукам внутри катакомб.
И Бородин исчез, что-то бормоча под нос. А затем и его голос смолк. Мануйлов все еще подозревал неладное, но не имел понятия, как все исправить. Не лезть же вслед за дедом?! Тот накроет его крепким матом, и все равно выпровадит…
Оглядевшись по сторонам, парень ушел в заросший кленами городской сквер — там он спрятался за бетонной оградкой. Когда шуганет, большие дома могут рухнуть, а тут он был в безопасности.
****
Первым делом, в административном корпусе мы нарыли информацию, где находился вирус INVITIS. Это было не так легко — в документации он фигурировал под названием «проект Modo». Так как Кареглазка не знала такой бациллы, то она логически предположила, что речь идет о чем-то новом. И все это время мы периодически обсуждали галлюцинацию. Лена категорически отказывалась верить, что видение имеет какую-либо реальную основу.
— Не верю, — повторяла она. — Хоть убейте, не верю.
— А Охотник? Почему мы видим с Дитой одно и то же? Почему мы увидели связь Охотника с Биогеном — куда нас привел Мчатрян? — настаивал я.
Я понимал, почему она не верит — я бы тоже не поверил, если бы сам не проник под толщу времени. Да и сейчас оставались сомнения…
— Кажется, это связано с моей инкарнацией, — сказала Афродита. — Я принимаю противоядие, но видения все равно приходят. А вот, почему ты их видишь, я не понимаю.
— Чушь. Как же это нелепо, — отрезала Крылова. — Я уверена, что найдется другое объяснение.
Вместе с Миланой она погладила Цербера, наминающего тушенку из найденной консервы.
Я подошел к Кареглазке, пользуясь каждой возможностью оказаться рядом. Моя рука скользнула по ее бедру, и я получил в ответ взгляд, полный ненависти. Она отодвинулась.
— Чего тебе?
— Это, вообще-то, мой пес, — заметил я. — Когда хочу, тогда и глажу.
Цербер, словно в ответ, зарычал на меня. Ах, вот оно что! Губошлеп вел себя по собачьи рядом со мной, а рядом с Кареглазкой и Миланой — строил из себя ангела… Только ангелок-то — горбатое чудище с облезшей шерстью! Игнорируя недовольство псины, я повернулся к Лене.
— Вы, ученые, всегда сомневаетесь. Даже когда ничего не остается, как поверить и попытаться понять: что это, и как оно работает. Так не может быть — вот и все, что вы говорите. А сами и понятия не имеете, как работает мир вокруг вас.