Кареглазка и чудовища
Шрифт:
Надеются на случай лишь дебилы, — решила Афродита, сняв Слонобой с предохранителя. Вдруг пес захрипел, и вогнал в нее клыки. Брюнетка заорала, а пасть поглотила ладонь, перемалывая пальцы. Когда препарат наконец подействовал, и хватка Цербера ослабела настолько, что она смогла извлечь руку — ладонь была прокушена в нескольких местах, сквозь дырявую перчатку хлестала кровь, а пальцы не шевелились. Ах ты, конченная мразь!
Она судорожно заматывала окровавленную культю красным шарфом, когда Менаев очнулся.
— Ссука! — услышала она, но даже не взглянула
Авто посунулось, шурша летящим в пропасть щебнем, и выродок замер со смешным испуганным лицом. На заднем сидении завозилась ученая… как вдруг донесся гул — кажется, он был далеко, но быстро приближался. Это был звук машины, несущейся на всех парах.
Ей очень хотелось расстрелять эту парочку, но перед носом мелькнул ствол, доставаемый Крыловой. Да ну вас! И Дита скрылась за багажником, напоследок с силой пихнув Пежо ногой.
****
Автомобиль угрожающе полз вниз, днище скрежетало, раздираемое смятыми прутьями оградки…
— Мила, Мила! — Крылова с замиранием целовала дочь, и энергично терла щечки, нетерпеливо ожидая, когда она очнется.
— Мам… Мамочка? — наконец ребенок открыл голубые глаза, большие-большие от удивления. — А где Пуся?
— Все хорошо, моя ласточка, все хорошо, — пролепетала Лена.
Она попробовала открыть дверь. Не получилось. Оставалась дверь напротив, через которую вылезла сектантка. Отличный вариант, если бы не быстрое сползание машины. И если они попробуют выскочить — авто однозначно рухнет слишком быстро — Гришу не спасти…
В зеркале она встретилась с его обреченными глазами, а затем увидела мокрое кровавое пятно на плече. Та шлюха его ранила…
Менаев не шевелился, чтоб дополнительно не раскачивать Пежо.
— Лезь. Пробуй. Только быстро, — сказал он. — У меня нет шансов, а ты сможешь…
****
Кареглазка рванула через салон, волоча за собой дочку, как львица тащит в зубах львенка. Машина заскрипела, съезжая по торчунам прижатого ограждения — раз, и капот нырнул, заняв вертикальное положение. Я уставился на бетонные плиты, словно ждущие меня в двадцати метрах внизу… Лена успела выскочить, слава Богу.
Пежо занял странную позицию, но, я уверен, ненадолго — очевидно, зад застрял на каком-то из зажеванных перильных профилей. Моя жизнь висела, фактически, на соплях.
БЛЯ! А как же моя суперспособность к выживанию?!
Наверное, запас прочности иссяк. Обычно я рассматривал варианты, как использовать окружающих для своего спасения… но сейчас я отсек такие мысли.
Может, попытаться перелезть назад, и пристегнуться? Чем дальше от зоны непосредственного столкновения, тем лучше… лихорадочно, как ошарашенный призраками Скрудж, я цеплялся за любой, даже самый фантастический шанс. Нет…нет-нет, я не хочу умирать, только не сейчас, когда мои чресла еще не остыли от горячего соития с самой прекрасной девушкой на Земле!
Машину сотрясло, она дернулась, полетели куски бетона — раскуроченный край эстакады. Преодолев панику, я широко открыл глаза, вглядываясь
Авто снова содрогнулось, и я почувствовал, как меня увлекает сила притяжения.
****
Когда бронемашина вынырнула перед глазами, Гермес с собакой на спине направлялся к спуску с шоссе. Пулемет нагло изрешетил дорогу прямо перед ним, сделав пространный намек — не стоит. Из джипа появились капитан Шпигин и несколько автоматчиков.
— Стой! Расстреляем!
— Крылова с выродком в машине, забирайте! — прокричал синдик. — Я вам не нужна!
— Гражданка, немедленно сдайтесь! Вы арестованы! — ответили в мегафон.
В подтверждение сказанного, просвистели пули. Гермес спрятался за сломанным пополам столбом, и почувствовал себя загнанным зверем, что придало ему сил — отцовская закалка. Экономно расходуя боеприпасы, он подстрелил солдата рядом со Шпигиным, а капитана вынудил нырнуть назад в бронетранспортер. Остальные вояки рассыпались по укрытиям. Самое время, — решил синдик, схватил Цербера за загривок и понесся вниз. Там он мог бы исчезнуть в чаще. Все же лучше, чем оставаться на легко простреливаемом дорожном полотне.
Воздух взревел, и впереди вдруг вырос квадрокоптер. На черном корпусе блестел золотой треугольник с вписанным в него лучистым глазом. Интуиция подсказала, что нужно упасть. По бокам летательного аппарата ожили пушки, накрывая армейцев шквальным огнем. Напор был таким мощным, что казалось, броневик может перевернуться.
А затем пушки смолкли — и нацелились на Гермеса.
****
Крылова видела, что машина в ближайшие секунды рухнет, и Гриша погибнет в железобетонных жерновах. Само ее естество не позволяло допустить подобное, тем более, что парень все еще вызывал симпатию и приятную тяжесть в животе.
Попросив дочь никуда не отходить, она усадила ее на обочине, на безопасном расстоянии от покореженных серебристо-металлических линий дорожного ограждения. В сторонке, на спуске с эстакады, завязался странный бой с участием сектантки, но понять происходящее было трудно — да и не было времени.
Крылова понеслась к ближайшим машинам. Вскрывала все багажники, попадавшиеся на пути, пока не нашла искомое в стареньком москвиче. Когда она вернулась, Пежо уже висел вниз головой. Любое дуновение ветра, любая вибрация, любая секунда — могли стать решающими.
Вернувшись к ограде, она обмотала вокруг наиболее уцелевшего столбика найденный ремень с крючком. Другой конец буксира она планировала прикрепить под бампер. Но, как только ученая оказалась рядом с перевернутым Пежо, авто рухнуло вниз… не меньше, чем на метр. А затем посунулось, еще, и еще — а лента металлопрофиля все больше выскальзывала из-под днища, не в силах удержать машину…
Крылова зарыдала, потрясенная собственной беспомощностью и близкой смертью Гриши, и как была, с буксировочным тросом в руках, упала на колени — прямо перед пропастью, которая в ближайшее мгновение поглотит любимого.