Кармическое путешествие по нижнему миру
Шрифт:
Нарушение трудовой дисциплины по сравнению с тем, что он уже успел сотворить, показалось очень незначительной провинностью. Из сортира Калинка выкатился в коридор.
Теперь отыскать бы место, где он сможет воспользоваться компьютером и узнать все то, что так хотел о «Проекте ВР». Об этом странном Интеллекте, который не походил ни на ребенка, ни на машинный разум, каким его привыкли представлять. Он вообще ни на что не походил. У машин, по крайней мере, не должно быть интуиции. Разве что строить их не только из компьютеров, но и из людей тоже. Совсем не простых
А носители положительного технополя могли входить в контакт с компьютерами.
Адриан. Может быть, кто-то еще. Но, скорее всего, именно он. Калинка вдруг понял, что Интеллект слишком похож на Адриана.
На этом Стивен с огромным трудом заставил себя остановиться. Вцепился липкими от пота пальцами в коридорный угол, сделал пару глубоких вдохов — закружилась голова. Домой идти не имело смысла. Бегать по коридорам в таком виде — тем более. Было ли во всем ВНЦ место, где его не сразу начнут искать?
Одно было.
От мысли, что придется туда идти, Калинку перекосило и начало морозить, но с этим он кое-как смирился. Даже если код успели поменять, что такое дверной замок после Всемирного Разума?
14
В двадцать девятой прибрались, но следы трагедии невозможно было скрыть. Утратив свое значение, лаборатория стала могилой, пустой и разоренной. Калинка сознательно отрицал всякую возможность похода туда. Да мало ли, вдруг кто работает, Гловер тот же, да вдруг там ни одного компьютера не оставили — и в то же время подсознательно был уверен, что теперь лаборатория, видевшая смерть Эмиля Вереницы, могла стать ему единственным надежным убежищем.
Код остался прежним.
Объяснений, какого черта он полчетвертого утра отправился к Гловеру в гости, Стивен так и не придумал. На худой конец сгодились бы мрачные воспоминания в качестве повода совместно выпить. Говорить ничего не пришлось. Выцыганив у Всемирного Разума автобиографию, Стивен почувствовал себя не то заговоренным, не то открывшим тайный код бессмертия в той игре, которую сам же себе и придумал. Пока он ехал в лифте и, заставляя себя не красться, но шагать прямо, шел по коридорам, ему не встретился никто. Ни ночных обходчиков, ни полусонных лаборантов, ни охранников. Разве что медсестра на посту у лазарета, и то, девушка спала и громко сопела.
В лаборатории не было никого. Потухшие экраны рабочих станций казались черными, дежурное освещение, едва разгонявшее темноту, делало двадцать девятую подлинной обителью призраков. Когда с тихим шипением закрылась дверь, Калинка вздрогнул. А потом громко и истерично над собой посмеялся. В его положении только и оставалось, что бояться привидений.
Стивен прошелся по лаборатории, выбрал с виду комплектный компьютер и вырвал из него кабель, ведущий к сетевой карте. Только после этого нажал кнопку включения. Системный блок пискнул, вентилятор загудел, и только в этом шуме Калинка разобрал еще один, которого сразу не заметил.
Где-то лилась вода.
Калинка, бросив взгляд на безмятежно загружавшийся компьютер, встал и огляделся.
Но вот если уровнем ниже с потолка польется вода, разозленные соседи непременно прибегут проверять, и вся стивенова конспирация полетит к черту. Калинка пошел перекрывать трубы.
Из небольшой ванной, вход в которую прятался за сдвижной панелью, слышался шум воды, и проникали лучики серебристого света. Свет Стивену категорически не понравился, но мысль, что в пустой лаборатории кто-то решил принять ванну, кибернетик отмел по причине беспросветной абсурдности. Калинка сунулся в нужник.
Там стоял пар столбом, текла горячая вода, частично — по полу. Стивен моментально промочил ноги. Тонкие форменные ботинки не были рассчитаны на ходьбу по болотам. Брезгливо переступил, попытался руками отмахнуться от липкого теплого тумана, слепо щурился — после темноты невозможно было хоть что-то разглядеть. Если ванная типовая, то душевая кабинка должна быть слева. Нужно сделать три шага, вытянуть руку и закрутить кран. При этом не ошпариться хлещущей из душа водой. Несложное задание.
Калинка приступил к его выполнению. Шаря, как слепой, по скользким стенам, прошел с метр, дотянулся до крана, нащупал железный барашек. Горячо — накалился, скользко от воды. Совсем не пахнет мылом, но слишком сильно — чем-то еще. Ржавчина или железо. Стивен выдохнул.
Стало тихо. Вода больше не бежала, пар медленно потянулся через дверь в лабораторию.
И вот тогда Стивен, наконец, увидел, что по белому кафелю течет розовая вода. Вода вперемешку с кровью. Калинка заорал. Негромко, но с чувством.
— Вот дерьмо, — пробормотал он затем. — Вот же дерьмо!
Похоже, в двадцать девятой все-таки водились призраки.
Наткнуться на кровавую баню после того, как вскроешь мозги Всемирному Разуму, лучше не придумаешь. Калинка медленно отступал из ванной, не желая видеть, откуда взялась кровь. Не нужно ему этого знать. Его ждут компьютер, минидиск, свобода или тюрьма штата в обозримом будущем.
Ручеек кровавой воды сочился из приоткрытой душевой кабинки.
Калинка развернулся и сделал решительный шаг.
Взвыл и понял, что не может. Кто-то внутри него, может быть, он сам, может быть, совесть, орали — обернись. Обернись и посмотри!
А чужой, смутно знакомый голос молил о помощи.
Слишком шумно. Калинке казалось, что он вдруг переместился из пустой комнаты в подземелье в самый центр города, где гул толпы, и визг сирен сливается с бесконечным стуком поездов.
И уж точно, Вереница ему мерещился. Тем более что призрак стоял сам. Высокий, черноволосый, с лихими усами, в летней военной форме Евросоюза. Калинка встряхнул головой. Дух Вереницы немедленно исчез, но остались и кровь, и запах железа, и хор чужих голосов, забравшихся в мозг в обход ушей.