Кармическое путешествие по нижнему миру
Шрифт:
Как бы не так! В русских Интернет-кафе отключают дисководы. До такого способа Стивен бы не додумался. Системный блок пересекала полоска липкой ленты. Не оторвав ее, до привода не добраться. Дешево и надежно.
— Дешево и надежно, — повторил он, думая совсем не о дисководе.
Калинку встряхнуло так, что со стола упала мышка и повисла на шнуре.
Он понял, что чем больше он узнает о Всемирном Разуме, тем меньше Харькову нужен будет диск. Зачем возиться с файлами, если всю информацию можно напрямую выудить из его мозгов?
В новом свете ситуация предстала значительно гаже. Он в розыске, в чужой
Успокоиться удалось не сразу.
— До скольки? — спросил Калинка у администратора.
Она читала журнал, слюнявя пальцы, чтобы перевернуть страницу.
— До трех. Да сидите, сколько хотите, все равно клиентов нет.
Кое-что Стивен понял.
— Спасибо.
Он загрузил онлайн-переводчик и составил свою речь, которую затем старательно прочитал девушке.
— Я хочу отправить друзьям фотки. Можно включить привод?
— Конечно.
Она подошла, наклонилась к нему и, подцепив пленку ногтями, оторвала ее.
Калинка улыбнулся. После всех этих приключений он, вероятно, утратил и ту небольшую долю привлекательности, на которую господь бог нехотя раскошелился, зато похудел, а волосы забавно выгорели на солнце.
— Прикидывает, как бы соблазнить иностранного туриста, — хмыкнул кто-то в его голове.
Калинка вытаращился. Хомополе — это не заразно. Харьков дрых в номере. Адриан? Вот уж вряд ли.
— Не дождетесь, не свихнусь уже, — самому себе сказал Стивен. — В этом году точно.
— Что?
— Скоро Новый год, — поправился Калинка.
16
– Тут вообще люди живут?
— Конечно.
Харьков со вкусом потянулся, дубленка на нем затопорщилась. В кабине грузовика было тепло, но ноги у Калинки, полулежавшего в узком спальнике, все равно заледенели. От долгой езды уже не хотелось ни есть, ни спать. Радио иногда оживало, примешивая к оглушительному реву мотора невменяемые завывания. На сопках они становились громче, а в низинах обрывались, и динамики выдавали только треск.
Водитель — узкоглазый, с широким полным лицом и черными волосами совсем не походил на Адриана и почти не знал английского. Эрик иногда заговаривал с ним по-русски, но большую часть времени молчал. Цэрэн, так звали водителя, тоже не отличался разговорчивостью, зато часто курил, раскрывая при этом окно так, что Калинке в лицо летел снег.
— Страшно стало ездить, — замечал водитель то и дело.
Это Стивен понял сразу и удивился, что Харьков пошел на такой риск. С другой стороны, покупать во Владивостоке билет на самолет или поезд все еще было опасно даже с этими паспортами. И все-таки за сиденьем у Цэрэна лежал прикрытый газетой чехол с охотничьим карабином.
— Он говорит, что на перегонщиков часто нападают, — перевел Харьков.
В кузове грузовика был грузовик поменьше, в котором ютилась небольшая машинка бледно-зеленого цвета. Вскоре это уже стало трудно рассмотреть, потому что все три автомобиля покрылись грязью и копотью везде, где не было липкой ленты. Управлять неустойчивой и опасно кренящейся в поворотах трехэтажной конструкцией Стивен
В караваны собирались явно не ради компании.
Впереди шел еще один грузовик, навьюченный подобным же образом. Его габаритные огни то и дело мелькали на взгорках. Позади с некоторым отставанием двигались две легковые машины и междугородний микроавтобус.
— Кочевники с луками? — засомневался Калинка. — Или бигфут?
Вокруг был снег. В нем иногда угадывались черно-зеленые массивы тайги, облысевшие сопки и покрытые льдом реки. Железнодорожные мосты через них выглядели ненастоящими и хрупкими. Темнело часа в четыре по местному времени, и каждый закат вызывал у Стивена трепет наполовину с сожалением — негде взять фотоаппарат.
— Зря смеешься, — сказал Харьков. — По этим местам еще Чингисхан водил свои орды. Как видишь, тут все не слишком изменилось с тех времен.
— Чингисхан, значит, — вздохнул Стивен.
— Чингисхан, ага? — услышав знакомое слово, оживился Цэрэн.
Харьков заговорил с водителем о Великом Хане, а Калинка закрыл глаза. Адриан проснулся и заворочался, нечаянно толкнул Стивена, но не произнес ни слова — ни вслух, ни мысленно.
— Он прекрасно себя чувствует, — грустно констатировал Харьков. — Просто не хочет с нами общаться. И профессионально блокирует мне доступ к своим мыслям.
Стемнело много раньше четырех. Калинка решил, что сбились часы на приборной панели, а может быть, караван пересек в очередной часовой пояс. Впрочем, это объяснение сразу же отмел: перегонщики двигались в сторону нулевого меридиана, так что время, наоборот замедлялось.
Харьков перегнулся к нему с переднего сидения и сообщил:
— Цэрэн говорит, что дальше ехать нельзя. Заходит метель, так что ночевать будем в кабине.
— Переживем, — согласился Калинка.
В прошлый раз они останавливались на какой-то бензоколонке и спали все равно в грузовике, вахтами. Ему самому довелось стеречь и даже подержать в руках цэрэнов карабин, впрочем, желания пострелять не возникло. К счастью, ночь прошла тихо, разве что желудок после бууз — так назывались приготовленные на пару пирожки с рубленым мясом — чувствовал себя вагоном метро в час-пик. Стивен легко сжевал свою порцию, но потом пришлось доедать еще и начинку от бууз, у которых Адриан съел только шкуру. Телепат почти не разговаривал, большую часть времени спал, но своим вегетарианским убеждениям не изменил.
Караван остановился чуть в стороне от тракта. Грузовики укатали в неглубоком снегу площадку и образовали круг, где скрылись машины поменьше. Все это здорово напоминало спагетти-вестерны, в которых переселенцы таким образом защищались от набегов индейцев. Калинка мрачно усмехнулся и подумал о том, какие в этих местах могли водиться кровожадные аборигены. Между тем перегонщики проверяли крепления груза, а моторов не глушили.
Водителя микроавтобуса звали Сугар. Он с помощью пассажиров быстро разжег костер из угля, который вез с собой, и согрел котел горячей воды. Ее разлили по термосам. Кострище тут же затушили, а экипажи, договорившись об очередности дежурств, разошлись по кабинам.