Карнивора

Лейпек Дин

* * *

Кит любил путешествовать. Идешь себе и идешь, впереди — цель, позади — вчерашний день, и с каждой следующим шагом все сильнее становится ощущение прожитого времени, пройденного пути, смысла и значения. Кит всегда знал, куда и зачем он идет, и это знание позволяло преодолевать любые препятствия, выкручиваться из разных неприятностей и решать непредвиденные затруднения. Они тоже были частью пути — плохо то путешествие, которое прошло без приключений — и никогда не заставляли жалеть о том, что он на этот путь вступил. Кит

подбирал хорошую экипировку, легкую и удобную, умел правильно собрать и уложить поклажу, тщательно составлял рацион. Да, Кит любил — и умел — путешествовать.

Идя по Карниворе, он думал только об одном: поскорее бы все это закончилось.

Еды было немного — планируя их побег, Марика не могла позволить себе взять с собой достаточно, да они и не знали, сколько им понадобиться. Она, как и Кит, считала, что Корона должна быть в центре леса, и, судя по известным им картам, выходило что-то около десяти дней пути. Но чем дальше вглубь леса они уходили, тем сильнее чувствовали, что пространство и время начинают изменяться, и вокруг них и не лес вовсе, а Лес. Постепенно исчезли даже понятия дня и ночи, потому что под черными голыми деревьями царил постоянный сумрак, разбавленный лишь таинственным голубым свечением. Казалось, что источник света находится где-то там, впереди, и они шли и шли, тщетно надеясь выйти из-под сени мертвых деревьев на опушку, хоть самую небольшую, и увидеть небо. Дни отсчитывались усталостью: когда они понимали, что больше не могут идти, то останавливались у ближайшего ручья — мертвого, совершенно прозрачного ручья, текущего по голым гладким камням — и оставались на ночлег. Впрочем, они могли уставать куда быстрее, чем на самом деле проходил день.

Дор был очень плох. Он шутил и улыбался, как раньше, но улыбки больше походили на гримасы, а эффект от шуток сильно портился тяжелым прерывистым дыханием. Марика попробовала осмотреть его в первый же день, как только они с Китом проснулись — совершенно одновременно, — и обнаружили полумертвого Дора сидящим у ближайшего дерева. Однако, когда Марика попробовала к нему прикоснуться, он мягко, но решительно отвел ее руку.

— Все хорошо, — сказал Дор тихо, и почему-то Марика не стала спорить. И он, Кит, тоже почему-то не стал. Хотя было совершенно очевидно, что все плохо. Очень и очень плохо.

Однако Дор встал и махнул рукой вперед — мол, идем? — и они подхватили котомки и пошли. А что им еще оставалось делать?

Иногда, вырываясь из ступора, в которой вгоняла монотонная ходьба по совершенно пустому лесу, Кит думал: а что он, в действительности, тут делает? Как получилось, что он продолжает идти к центру Карниворы с Марикой — хотя план был вовсе в том, чтобы ее остановить? Почему совершенно спокойно поворачивается к ней спиной, засыпает с ней рядом — хуже того, отпускает отойти от лагеря одной, не задумываясь, что она может отойти слишком далеко?

Они дошли до реки — достаточно широкой, чтобы ее можно было так назвать, но не чтобы над ней показалось небо — когда Дор внезапно предложил:

— Может, наловим рыбы?

Кит скептически глянул на прозрачную воду. Предположить, что в этой реке может водиться что-то живое, было сложно. Однако Марика только заметила холодно:

— Это

к Киту. — Сбросила на землю котомку и пошла куда-то вдоль берега вверх по течению. Голубой туман быстро скрыл ее из виду.

— К тебе? — улыбнулся Дор вопросительно, тяжело опускаясь у ближайшего к воде дерева. Он все время сидел на их привалах, прислонившись спиной к стволу. Может, боялся, что упадет. А может, черпал в деревьях какую-то волшебную силу. Хотя что в них можно было черпать?

— Я увлекался рыбалкой, — сухо ответил Кит. — Давно. В детстве.

В другой жизни.

Однако он не стал мастерить снастей — просто поднял над водой руку и прошептал: «Миеле», — и тут же на берег выпрыгнуло две серебристых рыбины, забившись в предсмертной агонии. Прошло то время, когда Кит с презрением думал о ведьмовских наговорах Доры и Кейзы — когда пару осеней назад судьба свела его с колдуном, он без зазрения совести обучился у него подобным простым трюкам.

В конце концов, не мог же он быть хуже Марики?

Да и с такими руками, как у него, чем меньше надо ими делать, тем лучше.

Он направил ладонь на рыбин, точными и быстрыми движениями пальцев заставляя брюшко вскрыться, темные внутренности — вывалиться наружу, а чешую — осыпаться на серый песок серебристым дождем.

— Что у тебя с руками? — тихо спросил Дор.

Кит был уверен, что тот заметил это давно. Да и Марика тоже — Кит видел, как она однажды посмотрела на его руки со странной смесью отвращения и понимания. Однако спросить Дор решил сейчас. Когда ее не было рядом.

Кит вздохнул. Он не хотел об этом говорить. И жаждал рассказать.

— Они… не очищаются. Даже когда я не творю магию, на ладонях проступает эта липкая дрянь, все время, не прекращаясь. Подсачивается понемногу, но этого достаточно, чтобы я ничего не мог взять в руки. Все прилипает.

— И ты не знаешь, в чем дело? — спросил Дор.

И опять было очевидно: ему-то известно, в чем дело. Но Кит все же ответил — ему было очень нужно об этом рассказать:

— Лучшее, что я умею делать — это сводить людей с ума. Совсем. Настолько, что мозг теряет контроль над телом, и через несколько мгновений человек умирает. Когда нужно быстро обезвредить врага, это бесценно, — Кит криво усмехнулся.

Дор смотрел ровно, и нигде на его лице нельзя было найти ни тени осуждения.

— Я — менталист, Дор. Я должен был разгадывать загадки сознания, суть разума. А делаю, — он поднял ладонь, — вот это.

— Я тоже должна была лечить, — раздался голос Марики у него за спиной. Кит резко обернулся. Она сняла одну перчатку, и Кит увидел, что ее ладонь перебинтована пропитанной кровью тканью. Кровь была свежей.

В наступившей тишине было слышно, как мимо них несет свои воды мертвая река.

— Еда? — как бы невзначай напомнил Дор.

Кит тут же вернулся к рыбе, а Марика занялась разведением огня.

* * *

Иногда Киту казалось, что они друг у друга в плену — как еще объяснить, почему все это время они даже не пытались друг друга убить? Иногда ему казалось, что они в плену у Леса, это, в общем, даже выглядело вполне вероятным.

И лишь порой, когда усталость брала верх над разумом, и в голову приходили самые безумные мысли, Кит думал, что, возможно, они в плену у Дора.