Картофельное счастье попаданки
Шрифт:
Равно как и двое других сидевших за столом мужчин. Они доели рыбу и пюре, зачистили тарелки кусочками хлеба и поблагодарили нас за вкусный ужин.
Я испытывала двоякое чувство. С одной стороны, я была рада, что то, что я приготовила, не вызвало у них недовольства. Они же не отказались это есть, а значит, я доказала, что картофель вполне пригоден в пищу. Но, с другой стороны, они никак не выделили это блюдо и не рассыпались ему в похвалах. И если так, то сможем ли мы сделать картошку изюминкой нашей чайной? Станут ли
Размышляя об этом, я и поднялась с подносом на второй этаж.
— Вы еще не ужинали, месье? — спросила я, постучавшись в кабинет Краузе.
Я уже знала, что именно тут он обычно коротает свои вечера — в окружении книг и старых писем. У него не было родных и друзей, и он заменял их воспоминаниями и придуманными кем-то историями.
— Я как раз собирался, мадемуазель, — откликнулся он не слишком приветливо. — Что вам угодно?
— Мой слуга привез свежайших карпов, — сказала я. — Я подумала, что они придутся вам по душе.
Я вошла в кабинет и поставила поднос на стол, за которым сидел хозяин. Жареная рыба пахла просто волшебно, и я была почти уверена, что он не сможет перед ней устоять.
— Я предпочитаю более легкий ужин, — проворчал он.
— Если вам покажется, что этого слишком много, то булочку можете оставить на утро, месье, — улыбнулась я.
Хотя сама я предпочла бы, чтобы он попробовал шанежку немедленно. Возможно, месье Краузе тоже не был гурманом, но он наверняка был более искушен в еде, чем Кип. Но я знала, что в моем присутствии есть он не станет, а потому оставила его в кабинете и вернулась на первый этаж.
А вот там я застала весьма любопытную сцену. Началось чаепитие, и в дело пошла выпечка. Шаньги у Рут в этот раз получились пышными и румяными, и гости хвалили их наперебой. В том числе и те, которые были с картошкой.
Когда я остановилась на пороге, один из мастеров как раз доедал именно картофельную шанежку. Он облизал пальцы и повернулся к Рут.
— Кабы я не был женат, — сказал он, — я бы женился на тебе, чтобы каждый день есть такие вот пироги.
И в руках Армель я тоже увидела такую же уже наполовину съеденную шаньгу.
А когда и Кип, и мастера ушли, я поднялась к месье Краузе за подносом.
— Благодарю вас, мадемуазель, — чинно сказал он, возвращая мне пустые тарелки. — Ваша служанка превосходно готовит.
— Вам понравилось, правда? — разволновалась я. — И гарнир? Гарнир к рыбе вам тоже понравился?
Он кивнул:
— Да, вполне. У него очень нежный вкус. Правда, я не смог определить, из чего он приготовлен. Но я давно уже не балую себя никакими изысками, так что про некоторые продукты решительно позабыл.
— Рут могла бы готовить и для вас, месье! — сказала я. — Тогда вам самому не нужно было бы утруждать себя этим.
Я уже успела заметить, что питался он весьма
— Я не могу позволить себе вам заплатить, — горько сказал он. — В противном случае я держал бы собственную горничную или повариху.
Но я протестующе замотала головой:
— Я и не собиралась брать с вам какую-то плату! Меня саму беспокоит то, что вы до сих пор не назначили нам цену за съем первого этажа в вашем доме. Нам тоже нечем вам пока заплатить, но мы могли бы отблагодарить вас хотя бы обедами.
Я уже несколько раз заводила разговор об арендной плате. Этот вопрос сильно меня тревожил. Мы не могли платить ему слишком много, но и пользоваться его добротой безо всякой платы было немыслимо. Тем более, что ему самому эти деньги совсем не помешали бы.
— И если это не вызовет у вас возражений, мы с Рут могли бы хотя бы раз в неделю прибираться в ваших комнатах. Это не мужское, а женское дело.
Я знала, что управляться с грязным бельем ему помогала приходящая прачка. А вот всё остальное он делал сам. А ведь он был уже не молод, и такая работа давалась ему с трудом.
— Вы? — он посмотрел на меня с изумлением. — Неужели вы сами вытираете пыль и моете полы? Ваша служанка говорила, что вы дочь барона.
— Да, — подтвердила я, — я дочь барона, но я вовсе не чураюсь физического труда.
С этим уже смирилась даже Рут. Сначала она пыталась протестовать против того, чтобы я мыла посуду или ходила на рынок за продуктами, но теперь уже воспринимала это почти спокойно. Одной ей было со всем не управиться.
Он покачал головой. И кажется, это вовсе не означало одобрения.
— Каждый должен заниматься своим делом, мадемуазель, — вздохнул он.
— Разумеется, месье, — не стала спорить я. А потом спросила, как ни в чем не бывало: — Что вы предпочитаете на завтрак?
Он попытался отказаться, но я всё-таки выпытала у него ответ. Он предпочитал любые зерновые каши. На этом мы и разошлись.
Я вернулась на кухню, когда Рут и Армель уже мыли посуду. Но на столе еще стояла чашка теплого чая для меня и лежала шаньга с творогом.
— С вашим картофелем шанег не осталось, — фыркнула Рут.
— А ты? — спросила я. — Ты сама хотя бы попробовала их.
Она ответила не сразу, но когда Армель хихикнула, вынуждена была признать:
— Попробовала. Вроде как съедобно. Но не думаю, что это станет есть кто-то из тех, кто будет приходить к нам в чайную. Да еще и платить за это деньги. Может, в столице этот номер бы и прошел, а только у на в Гран-Лавье люди предпочитают есть то, что ели их отцы и деды. И переубедить их, мадемуазель, у вас ни за что не получится!