Картофельное счастье попаданки
Шрифт:
Рут уже сшила малышке два красивых платьица — одно из сатинового платья Констинции, другое — из обрезков льняной ткани, что остались после пошива скатертей и салфеток. Теперь уже наша девочка выглядела как настоящая маленькая барышня. Волосы у нее вились от природы, а на щеки от нормального питания быстро вернулся румянец.
— Надеюсь, мадемуазель, на балу вы встретите какого-нибудь достойного мужчину, — сказала Рут, закалывая платье в тех местах, где его следовало ушить, — который возьмет вас замуж. И тогда вам не придется самой мыть посуду и стоять у плиты. И ваша
Она внушала мне эту мысль с напором носорога. О том, что женщина может быть самостоятельной, она не хотела и думать. И теперь она предпочла бы, чтобы я полностью сосредоточилась на подготовке к балу. Но в этом я не готова была с ней согласиться.
До бала оставалось еще несколько дней, и я не готова была сосредоточиться на шляпках и шпильках. Чайная сама себя не откроет.
Фасад нашего здания, наконец, был отремонтировал и теперь радовал всех светло-фиолетовым (фиалковым, как говорил месье Краузе) цветом. Когда я сказала об этом хозяину, он только хмыкнул в ответ и кивнул, давая понять, что он меня понял. Но на следующий день я видела, как он, возвращаясь из церкви, долго стоял на другой стороне улицы на свой дом, и на губах его была слабая, почти незаметная улыбка.
К открытию чайной было уже почти всё готово. Мебель расставлена, скатерти и салфетки сшиты, посуда вымыта, столовые приборы начищены до блеска. На первых порах мы решили ограничиться горячим и холодным чаем, морсами и пирогами Рут. Покупка пирожных в «Сдобной пышечке» была нам пока не по карману. Вот если дело пойдет, тогда и можно будет подумать о расширении ассортимента.
Я хотела подумать и о напитках «на вынос» — договориться с мадам Ларкинс и приносить ее заказчицам холодный чай или морс прямо в салон. Ведь иногда процесс примерки занимал не один час, и в жаркие дни многим модницам чашечка прохладительного напитка придется как раз кстати.
Что касалось картошки, то Рут уже не морщила нос, когда я приходила на кухню, чтобы что-нибудь приготовить. И я уже побаловала своих домашних жареной картошкой с грибами и сметаной (благо грибов в лесу было полным-полно) и отварной картошкой с зеленью и сливочным маслом.
Армель приняла новый продукт сразу и безоговорочно. Как ни странно, но месье Краузе тоже (однажды он даже попросил у меня добавки). А вот Рут всё еще пробовала диковинные блюда с осторожностью. Но я и не торопила ее.
Мне уже не терпелось открыть нашу чайную, но Рут заупрямилась и заявила мне, что делать это следует только после герцогского бала. Она относилась к этому событию с таким пиететом, что иногда я с трудом сдерживала улыбку. Должно быть, она надеялась, что на балу я встречу «достойного мужчину», который предложит мне выйти за него замуж, после чего всякие мысли о собственном деле быстро исчезнут из моей головы. Она боялась, что если я встану за прилавок нашей чайной, то это нанесет непоправимый ущерб моей репутации.
А потому большую часть времени в те дни, что оставались до бала, мы
— Надо бы вам, мадемуазель, подобрать хоть какое-то украшение, — изо дня в день внушала мне Рут. — Ну, пусть хоть самое скромное. Негоже появляться во дворце без хотя бы самого захудалого золотого браслета. И для этого совсем не обязательно обращаться к месье Торсену. В городе есть и другие ювелирные лавки.
Но эту затею я решительно отвергла. Я не намерена была тратить деньги на то, чтобы произвести ложное впечатление на совершенно посторонних мне людей. Да и кого мы могли бы этим обмануть? Наверняка половине города было известно о том, что наш дом недавно достался Торсену (ведь объявление об аукционе было напечатано в газете), а значит, все знали, что мы бедны. Но зато это избавляло меня от внимания охотников за приданым.
За годы службы у Констанции Рут научилась и парикмахерскому искусству, а потому я предложила Джулии приехать к нам домой в день бала пораньше, чтобы мадемуазель Дженнингс успела соорудить прическу и ей.
Джулия появилась у нас в красивом голубом платье, которое очень шло к ее рыжим волосам. Его фасон был весьма изысканным, но ни тонкой вышивки, ни дорогих кружев на нём не было. На ее шее на тонкой золотой цепочке висел кулон с небольшим голубым камнем. Рут взглядом указала мне на это украшение и сокрушенно вздохнула.
Наконец, наши прически были готовы, и поскольку до бала оставались еще пара часов, я предложила отведать драников, которые приготовила днём. Но и Рут, и Джулия посмотрели на меня с таким изумлением, что я растерялась.
— Разве я сказала что-то не то?
— Да как же можно есть перед балом? — удивилась мадемуазель Шекли. — Я даже на завтрак съела только маленький кусочек хлеба. Боюсь, если я съем что-то еще, то будет казаться, что платье мне мало.
Рут одобрительно кивнула, а потом добавила:
— Не вздумайте есть на балу, хозяйка! Ну, разве что кусочек какого-нибудь фрукта. Ваша матушка всегда говорила, что благородная дама на людях должна клевать как птичка. И напитки не вздумайте пить. А станет мучить жажда, сделайте пару глотков воды. А не то захочется вам в отхожее место, а как вы там с платьем управитесь?
Признаться, об этом вопросе я даже не задумывалась. Сначала я хотела рассмеяться, но потом подумала, что в ее словах есть смысл.
Но я всё-таки не стала лишать себя возможности пообедать, и мы с Армель под укоризненные взгляды Рут и Джулии расправились с изрядной долей драников.
А потом настало время надевать бальное платье. Когда я показалась в нём перед мадемуазель Шекли, та издала восхищенный вздох. Уж что-что, а вкус у моей матушки точно был, и я ничуть не боялась, что мой наряд покажется кому-то на балу старомодным.