Картограф
Шрифт:
Часы отсчитали девять ударов. На окна налипла густая ночь.
– Пора!
– глухо сказал Витя. Он натянул кольчугу, вскинул на плечо котомку и пошагал к двери. Филя нехотя поплелся за ним, одеваясь на ходу. Они сели в автомобиль и молчали всю дорогу. Напряжение звенело в воздухе, как комариное облако в удушливый июльский день. По обочинам мелькали горбатые елки, на небо выкатилась луна. Минули поле, краем глаза Филя увидел, как по нему прострелил заяц. «Нехорошо. Ой, нехорошо! Повернуть бы назад!» Но Витя упрямо пер навстречу судьбе, втапливая педаль газа до упора.
Она была похожа на Малярово: такие же серые дома-завалюшки, однообразные некрашеные заборы, колодцы, занесенные дворы. Поднялся ветер. На крышах неистово завертелись кованые петушки. Витя погасил огни, сбросил скорость и весь сжался над рулем, как будто боялся, что его заметят.
– Вот оно!
– наконец сказал он, притормаживая у обочины.
– Что?
– Молельная изба. Нам туда!
– с этими словами он вышел из автомобиля. Филя проглотил ком в горле и последовал за ним. Деревня спала, лишь в редких домах мерцали огни, где-то далеко взлаивала собака. Молельный дом был заперт на амбарный замок. Над дверью моталась погасшая лампадка, под ногами хрустел коврик, насквозь пробитый льдом.
– Чего ждешь, отмычку доставай!
– нервно зашептал Витя.
Филя полез в карман и достал Верину шпильку. В замке она потерялась, как карандаш в бочке.
– Не выйдет, - сказал он.
– Замок слишком большой, тут ключ нужен.
– Ключ ему нужен! Работай, чем есть. Давай же, давай, нас сейчас заметят!
В соседнем доме закопошились. Кто-то хлопнул дверью, выплеснул на улицу помои. Витя и Филя распластались по двери. Они затаили дыхание и вслушивались в ночь - нет, никто не идет, все опять замерло. Витя вытащил из котомки топор и сказал:
– Раз не получается, будем все делать быстро. Я сорву замок, ты внутрь, хватай книги и деру. Пока они расчухаются, мы будем уже далеко.
Филя кивнул и приготовился к броску. Короткий взмах топора, и замок с лязгом упал на коврик. Филя толкнул дверь плечом, влетел внутрь. Где книги? Вслепую он зашарил по стенам, сбивая лавки, ведра. Сзади метался Витя, создавая еще больше шума. Снаружи взбесилась пурга, порог лизали белые языки.
– Свет! Нам нужен свет!
– крикнул в панике Филя.
– Тихо ты!
– раздался из угла недовольный Витин голос.
– Я, кажется, нашел.
И тут вся изба осветилась. В избе был человек. Бородатый, страшный старик. Это он включил свет! Бежать! Наугад Филя рванул к двери, наткнулся на Витю, сбил его, и они кубарем покатились к порогу, крича от испуга. С пыхтеньем они расцепились, и тут дверь захлопнулась от резкого порыва ветра. Сама собой упала ржавая задвижка. Попались, они попались!
Филя вскочил на ноги. За его спиной чертыхался Витя, который больно ушибся, упав на локоть.
– А вот и наши воришки!
– произнес старик с ухмылкой.
– Куда вы так спешите?
Филя отряхнулся, выпрямил спину и наилюбезнейшим тоном сказал:
– Добрый вечер! Мы, знаете ли, заблудились. Не подскажете, как проехать в Малярово?
Старик пожевал бороду:
– Отчего не подсказать, подскажу!
– Нет-нет, спасибо, мы очень спешим, - сказал Филя.
– Вы уж нас извините, мы пойдем.
Он дернул задвижку, но она будто приросла. Филя скрипнул зубами. Старик взял с полки глиняный кувшин и налил молока в щербатую кружку.
– Вот, сынок, пей!
Филя послушно выпил. Молоко было приторно сладким, во рту слиплось. Стало трудно дышать, и Филя упал на колени, хватаясь за горло.
– Так-то, так-то, воришки. Что, не по нраву? Будешь знать, как рвать замки.
– Это не я рвал, - прохрипел Филя.
– Он!
Витя, уже поднявшийся на ноги, заколотил в дверь:
– Люди, спасите, убивают!
Старик подошел к нему и ласково заглянул в глаза:
– Ты чего так кричишь? Меня, что ли, боишься? Не бойся, не трону. Дружка твоего вона как скрутило. А все почему? Потому что он диаволов приспешник, святого молока на дух не выносит. Видишь, как его крючит? Все зло в нем кипит, выгорает!
– Хватит его мучить!
– сказал Витя.
– Помогите ему, он же умирает!
Филя уже посинел и дергал ногами в агонии. Старик подошел к нему, достал из кармана ланцет и чиркнул им по запястью. Густая, черная кровь хлынула на пол, и Филя поймал губами первый вдох.
– Бес в нем метался, - пояснил старик, поглаживая бороду.
– Места себе не находил. Так бы и умер вместе с ним, а мы выпустили. Лови его теперь по всей избе! Чай, в венике затаился.
Филя с сипом втягивал воздух. Лежа в собственной крови, он наблюдал, как старик достал из угла веник и затряс им над корытом. Что-то мелькнуло между веточек, выпало со звоном и завизжало.
– Вот он бес!
– вскричал старик, и принялся давить метавшийся в корыте шарик. Раздался хлопок, запахло серой и порохом, от корыта повалил густой дым.
– Все, прибил!
– сказал старик, отирая лоб.
– Молодой попался, скорлупа мягкая. А ты чего разлегся? Вставай! Весь пол мне испачкал, вытирай теперь.
Он бросил Филе тряпку, а сам уселся на лавочку и жестом пригласил Витю присоединиться. Витя сел и застыл в немом испуге. Филя осторожно поднялся. Рана на запястье чудесным образом затянулась, напоминая о себе лишь короткой красной царапиной. Он принялся за работу. Кровь с пола не оттиралась. Она насквозь пропитала рассохшееся дерево, забилась в поры, затопила щелки. Но Филя тер и тер пол, боясь даже взглянуть на старика.
– И откуда ты такой криворукий только взялся?
– сказал старик.
– Кто ж так трет? Ручки свои белые жалеешь? Ты посмотри на него!
– Хватит, - Филя бросил тряпку и поднялся.
– Сами трите! Хотите наказать - сдайте в полицию. Унижать себя я не позволю.
Старик заохал.
– Вот гордыня-то! Не тебе, картограф, на меня огрызаться. Ты ведь за книгой пришел? Ну, давай-ка, попляши, потешь старика. Давно ко мне не заглядывали, стосковался весь.
– Оставьте его в покое, - попросил Витя, бледный, как полотно.
– Отпустите нас, мы больше не придем.