Кавказские новеллы
Шрифт:
Когда его нашли лежащим на земле, старик крепко сжимал свой кинжал, успев его молниеносно вынуть, но в спине уже зияла смертельная рана, а вокруг была пустота…
Завели уголовное дело и пытались выяснить у Хаджи-Мурата, привезённого в больницу, знает ли он, кто это мог быть.
Воин бесстрашия был уже стар и знал всё про друзей и врагов. Имени врага он не назвал, ответил, когда встанет, разберется сам.
Он всегда знал, кто может ударить из-за спины, знал, что у каждого народа есть свои подлецы и трусы, завистники и продажные люди.
Тот, который ударил в спину, был
Человек, наносящий удар в спину, трусливо предает всех и вся – нет у него личности, имени, и рода тоже нет. Ибо проклятье Всевышнего такому кавказскому роду и его трусливому псу, кто бы он ни был – чужой ли, единокровный ли!
Хаджи-Мурат закрыл глаза, устав от боли в спине. Внезапно боль прекратилась, или он перестал её чувствовать.
Услышав, как невдалеке заржал его конь, он легко встал и пошёл к нему. Это был большой Варнак.
Он стоял в ночи оседланный, и в глазах была радость ожидания седока. Хаджи-Мурат погладил его, назвал по имени, вскочил в седло. Вскоре обоих увлекло не только великое чувство слияния всадника с конем, но и неземное ускорение.
Внизу мелькали знакомые места, являя всю его жизнь, словно в киноленте, которая тянулась через страны и континенты и опоясывала земной шар.
Он снова обогнул земной шар, и на другой стороне, в Сибири, понёсся его эскадрон, вслед за ним его лыжные роты. Падали его бойцы, падали и красные, и белые. Те, кто был убит, тут же вставали и уходили, не оглянувшись. Они шли в синеву, в закат, растворялись у горизонта.
Хаджи-Мурат видел родные кавказские горы и гору в Сан-Франциско, ледник на Аляске, пустыни и леса, океан и небо над ним.
Он обозревал всю необозримую даль, которую пересекал в поисках всеобщей человеческой любви, справедливости, равенства – всего того, чего он не нашёл, но искал всю свою жизнь.
Впереди, как гигантский цветок, раскрылся неведомый ослепительный свет, он увлекал его, пока не поглотил вместе с конём…
2010 г.
Ковчег Наиры
Из цикла «Граждане мира»
Наира выбрала себе в мужья Годо. Но жизнь должна была проверить правильность ее шага, потому что окружающие со стороны Наиры считали это неравным браком, им казалось, что в этом важнейшем деле она не обременяла себя выбором.
Так рассуждали те, которые всегда суетятся и тратят много сил для достижения кажущейся гармонии, но, так и не достигнув ее, потом очень сурово судят других.
И, оберегая свою любовь от непонимания и вторжения со стороны, молодые супруги в восьмидесятых годах уехали из Южной Осетии в Москву, где Годо был востребован как специалист.
Они оставили окружающих с их сомнениями наедине, исчезнув на долгие годы из их поля зрения.
В Москве, наоборот, считали жертвой Годо, а Наиру – избалованной женой. Одна наиболее злостная особа однажды в отсутствие Наиры решила эту проблему по-своему, как в старинных романах: коварная разлучница решила ее извести и посоветовала Годо, который
Бедный Годо, свято веривший в честность людей, стал тайком поить свою ненаглядную витаминами, а она стала расцветать на глазах. Но при этом ее 44-й размер превратился в 54-й, и это продолжалось бы неизвестно сколько, если бы Годо случайно не обратил внимание на старания Наиры втиснуться в свой любимый халатик, который когда-то был велик для нее, и не сжалился над женой, уже начавшей страдать одышкой, как все толстые женщины.
И тогда он признался, что по рецепту злодейки кормил свою любимую гормональными средствами.
Наира простила ему, но никакими средствами и овощными диетами вернуть свое изящество уже не могла.
В следующий раз жертвой злодейства оказался Годо. В их коммунальной квартире жила соседка, имевшая болезненную ревность мужа к завораживающе пышным формам Наиры. Она решила по-своему мстить Годо.
С момента вселения всех жильцов в эту квартиру там не имелось электрического счетчика, и только через год его поставили, обязав всех заплатить за весь прошедший год.
Но так как ни у кого таких денег не было, соседи на общем совете вынесли решение поставить на счетчик жучок, который бы обуздал его бешеный аппетит. А так как в электричестве хорошо разбирался только Годо, то со своей душевной отзывчивостью он взял этот грех на душу и полез всаживать жучок.
Месть соседки была своеобразна, она была готова пострадать в большей степени сама, лишь бы досадить Наире. Поэтому однажды она вызвала контролеров из электросети и собственноручно показала преступное насекомое в счетчике.
Мастера с диким удивлением уставились не на жучок, а на нее. Тщетно она старалась их вернуть к идее, ради которой вызвала их тайно от всех и анонимно. Наконец-то контролеры поняли ее намерение: она требовала справедливости, чтобы обе семьи заплатили по показаниям счетчика, потому как она, будучи патриоткой своего государства, не могла видеть подобного мошенничества.
При разборе данной ситуации оказалось, что Наира и Годо платили ровно половину, притом, что соседей было вдвое больше. И теперь мастера вынесли справедливое решение – все, что накрутили, следовало разделить на количество проживавших душ.
Вышло, что соседка теперь должна выплатить все, что накрутило за год, плюс ту половину, которую заплатил вместо нее Годо. В итоге получилось, что Годо теперь ничего не должен, а государству возместить ущерб должна именно соседка.
Муж вначале едва не убил свою жену, а затем задал ей сакраментальный вопрос – чего ей не хватало раньше, когда за нее платили другие?
Через год после этого события решили провести общий телефон. Желая сделать приятное женщинам, а было это в канун 8 марта, Годо провел телефон. Ввиду того, что он был заслуженным работником связи, ему провели вне очереди. Увидев опять-таки везение Годо, не вдаваясь в подробности, соседка, говоря на обывательском сленге тех времен, «накатала телегу» в министерство связи, откуда прибыли контролеры во главе с начальником, и теперь уже они внимательно рассматривали соседку и не могли понять, чего же она хотела.