Казнен неопознанным… Повесть о Степане Халтурине
Шрифт:
— Она печатается в очередном номере «Земли и воли», а он должен выйти послезавтра.
— Как бы мне взглянуть?
— Журнал выносят из тайной типографии понемногу, чтоб было незаметно.
— Я понимаю, что не сразу… Мне бы хоть один-два номера.
— Давайте послезавтра увидимся, я вам принесу.
— Правда? — лицо Степана засветилось. — А где, Анна Васильевна?
— Встретимся у Александрийского театра, где обычно назначают свидания.
— А в какое время?
— Лучше
— А может, и в театр сходим? — осмелел Степан.
— Лучше в другой раз, — улыбнулась Якимова. — Едва ли вы усидите в театре, когда у вас в кармане будет журнал с Программой рабочего союза.
— Верно, могу не усидеть, Анна Васильевна, и вам испорчу весь вечер.
— Значит, послезавтра в шесть, у Александрийского театра, Степан Николаевич?
— Да, запомнил.
— До встречи! — Якимова с улыбкой протянула руку и, как беспечная барышня, пошла в сторону Невского.
2
Расставшись с Якимовой, Степан не пошел к Обнорскому. «Если бы Виктор вернулся, он первым делом пришел бы ко мне. Даже заболев, приехал бы на извозчике. Идти и справляться так, как я задумал, рискованно. Подожду еще день-два; может, объявится».
Домой Степан ехал в приподнятом настроении. Но при этом он не забывал украдкой посматривать на сидящих и входящих пассажиров. Пребывание на нелегальном положении приучило его к осторожности. По походке, по жестам, по взглядам он научился распознавать шпионов и не раз от них уходил.
В вагончике не было подозрительных, и Степан, облокотясь на спину переднего сиденья, позволил себе немножко отвлечься от многотрудных забот.
Пред ним мгновенно возник облик девушки в плюшевой шубке и кокетливой шапочке. «Может, она и думать обо мне не хочет, а я — в театр… Не могу забыть ее глаза с той первой встречи в Орлове, на берегу Вятки. Тогда знакомство и дружба с ней казались несбыточными. А в Нижнем, когда и она и я были рабочими, да еще и нелегальными революционерами, преграда, разделяющая нас, словно растаяла…
Ночью, когда в извозчичьей пролетке мы ехали по берегу Волги, я почувствовал, что ей было хорошо со мной. Как жаль, что так внезапно пришлось расстаться…
Конечно, если б у нее было желание повидаться, она бы меня нашла. Впрочем, почему искать должна она, а не я? Почему я, имея друзей в «Земле и воле», не попытался найти ее? Откуда она может знать, что мне хотелось ее видеть, что я мечтал о встрече с ней долгие годы?.. Там, в Нижнем, говорили о делах, и сегодня, здесь, встретившись, опять о том же…»
— Господин, вы не проедете? — тронул за плечо кондуктор.
Степан вздрогнул:
— Благодарю вас! — взглянув в окно, он поднялся. — Мне пора. Спасибо!..
Дома Степан весь вечер продолжал думать об Анне
В день свидания он сходил в парикмахерскую, постригся, подровнял бородку, купил приличный костюм на тот случай, если надумают пойти в театр или заглянуть в кофейную.
Он надеялся, что весь вечер они проведут вместе, и нетерпеливо ждал встречи, приехав к театру чуть ли не за час.
Анна Васильевна, увидев его, ласково улыбнулась:
— Здравствуйте, Степан Николаевич, вы сегодня выглядите настоящим кавалером.
— Немножко приобтесал себя, чтобы вы не стыдились.
— А вы что, правда, собирались сегодня в театр?
— Хотя бы в кофейную зайти… Поговорили бы в тепле. Вы привезли обещанное?
— А как же? Но именно выход журнала заставляет меня поехать еще в два места.
— Сегодня? — со вздохом спросил Степан.
— К сожалению, сегодня… Пройдемте в сторонку, — сказала Анна Васильевна и сама взяла его под руку.
Отошли подальше от театра и остановились под аркой ворот, куда еле доставал свет уличного фонаря.
Анна Васильевна отстегнула потайной карман муфты и вынула несколько свернутых в трубочку журналов «Земля и воля».
— Вот вам подарок, Степан Николаевич. Прячьте скорей.
Степан засунул сверток под пальто и продолжал бережно ощупывать гладкие листы бумаги.
— Спасибо, Анна Васильевна! Даже не верится.
— Хочется взглянуть?
— Не спрашивайте!
— Вот видите. А еще хотели в театр. Нет, Степан Николаевич, голубчик, сегодня вам не до театров. Ведь я была права? Да?
— Пожалуй, так, Анна Васильевна… Однако революционеры — тоже люди… и не должны жить монахами.
— Не должны… Ну а скажите, Степан Николаевич, что вы будете делать завтра, послезавтра?
— Даже не знаю. Если получим Программу — будем ее распространять.
— Вот видите! У нас порой нет времени на то, чтобы выспаться.
— Верно, верно! А вы сейчас куда, Анна Васильевна?
— Мне бы надо за Нарвскую.
— Вот и я туда же. Хочу поделиться радостью с другом. Давайте прокатимся на извозчике, как когда-то в Нижнем.
— Вы не забыли?
— Никогда не забуду.
Анна Васильевна взглянула на него с благодарностью.
Степан, выйдя из-под арки, помахал стоящему у фонаря извозчику. Тот подъехал.
— Куда изволите?
— За Нарвскую.
— Пожалуйте!
Степан усадил Анну Васильевну, укрыл медвежьей полостью, и кучер, понимающе подмигнув Степану, поднял кнут на лошадь.
— Ну-ну, оглядывайся!
Сытый рысак рванул санки.
3
Моисеенко, как всегда, встретил Степана радостно и настороженно, не знал, с чем тот пришел.