Кембриджский затворник
Шрифт:
Она видела, что он старается не смотреть ей в глаза. И его плечи были как-то виновато опущены. Для такого правдивого человека, наверное, пытка врать, даже чтобы выгородить друга.
— Хорошо, но это не причина, почему ты здесь. Их глаза встретились.
— Нет, не причина, — выдавил он из себя после длинной паузы.
— Кормак, давай сядем и поговорим.
Он прошел за ней в гостиную, время от времени тряся головой, как будто стараясь освободиться от каких-то тяжелых мыслей.
—
— И ты, конечно, не послушался се совета, — холодно заметила Фрэн. — Но раз уж ты здесь, давай начистоту.
Кормак посмотрел на нес, будто стараясь прочитать ее мысли.
— Как Сэм?
Если б не эта ночь, Фрэн, возможно, и смогла бы ответить спокойно, но сейчас она покраснела до корней волос.
— О-о, черт побери! — прорычал Кормак.
— В чем дело?!
— Во времени вес дело! Я, похоже, опоздал. Вы уже…
Он замолк, видимо передумав говорить то, что хотел сказать.
— Уже что?
— Да… это не важно.
— По-моему, очень даже важно, особенно для меня.
— Ты… уже спала с ним?
Фрэн не обиделась, ей было не до этого.
— Ты лучше объясни, в чем дело, а не задавай лишних вопросов.
— Извини, Фрэн. Я не могу. Давай подождем Сэма.
— Нет, не будем ждать. Ответить мне, Кормак.
— Ну хорошо, — он пожал плечами. — Я просто немного волновался о тебе, вот и все…
— Ты приехал сюда, за столько километров, потому что волновался обо мне?
— Не только. У меня дела в Лондоне.
— Тогда объясни, почему ты обо мне беспокоился? В чем причина?
— Послушай, Фрэн… Сэм мой друг, и…
— Перестань увиливать! Говори правду! Не надо прикрываться вашей дружбой!
— Хорошо. — Он нервно провел пятерней по волосам, отчего они стали еще растрепаннее. — Сэм сказал мне, что он обиделся на тебя после того бала. Сказал, что ты все испортила.
Фрэн согласно кивнула:
— Я это знаю. Не переживай, Кормак.
— Фрэн… Вы все-таки…
— Ты хочешь спросить, был ли у нас секс? Кормак на мгновение потерял дар речи.
— Это тебя интересует? — продолжала она.
— Э-э-э… да, ты права.
— И почему это тебя так беспокоит?
Кормак колебался. Через несколько мгновений он все-таки собрался с духом.
— Сэм сказал мне, что собирается отплатить тебе за тот вечер. Рассчитаться. За то, что ты сделала из него дурака.
— И как он собирался… отплатить?
— Он говорил, что придумает нечто такое, чтобы было приятно, — сказал Кормак поникшим голосом.
— Ты имеешь в виду…
— Я имею в виду, что он собирался увлечь тебя и переспать с тобой.
Не может быть! Не может быть, чтобы тс горячие слова, которые Сэм говорил ночью, тс ласки, воспоминания
Фрэн тряхнула головой и отвернулась. Кормак уже был свидетелем того, как они расставались с Шолто, хватит!
Она несколько раз глубоко вздохнула и, только проглотив слезы, повернулась к Кормаку лицом.
— Ты можешь подбросить меня до станции? — спросила она. — И не уговаривай сперва поговорить с Сэмом!
— Фрэн…
— Если ты меня везешь, то прямо сейчас, или я уеду сама, на такси.
Поколебавшись секунду, Кормак сказал:
— Хорошо, я подвезу тебя до станции. Чтобы удостовериться, что ты благополучно села в поезд. Только оставь Сэму записку, Фрэн. Я прошу.
— Зачем?
— В противном случае он бросится тебя догонять, чего ты, как я думаю, не хочешь. — Кормак хитро прищурил глаза. — Или хочешь?
— Нет! — солгала Фрэн и схватила со стола ручку. Пальцы ее так дрожали, что она с трудом могла писать. — Не беспокойся, Кормак, — мрачно сказала она. — Я напишу ему такое письмо, что он запомнит его на всю жизнь!
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Первым же рейсом Фрэн вылетела в Дублин, домой. Сидела в своей квартире и ждала появления Сэма.
Первое время она убеждала себя, что в данных обстоятельствах Сэм просто обязан за ней примчаться. Хотя она н написала, чтоб он никогда больше не переступал се порога.
Сэм не появлялся. Фрэн ничего другого не оставалось, как заняться привычными делами. Когда она покидала Ирландию, люди смотрели на нес с уважением. А сейчас? Телефон молчит. Сбережения вот-вот подойдут к концу, и тогда придется искать какую-нибудь секретарскую работу, чтобы пережить трудное время.
Однако нашлись люди, которые помнили ее. Один из друзей Кормака попросил Фрэн организовать день рождения его дочери, которой исполнился двадцать один год. Вслед за этим неожиданно поступило еще несколько предложений, и Фрэн поняла, что выкарабкается. Но сердце се тосковало…
Несколько раз она снимала трубку, чтобы позвонить Сэму, но не смела набрать номер.
Однажды в воскресенье она проснулась от настойчивого верещания дверного звонка. На выходной никаких дел не было, и она рассчитывала поспать до обеда.
Кто это может быть?
Накинув свое золотистого цвета кимоно, она распахнула дверь.
На пороге стоял Сэм.
Оба застыли, молча разглядывая друг друга. У Фрэн промелькнула мысль, что это настоящее наслаждение — просто смотреть на пего. Надо бы, конечно, выразить негодование и презрение, но все это сейчас казалось далеким и неважным.