Кэтскиллский орел
Шрифт:
– Разумеется, - сказал я.
Азиат налил два стакана бренди и подал один мне, второй Диксону, а графин поставил на поднос.
– Лин, - сказал Диксон.
– Мне нужно десять тысяч долларов в...
– он взглянул на меня: - мелких купюрах?
– Десятками, двадцатками и сотнями, - уточнил я.
Диксон кивнул Лину:
– Можешь идти.
Лин вышел. Мы с Диксоном выпили бренди.
– Я не смогу вернуть их вам, сэр, - произнес я.
– У вас может и не быть такой возможности, - сказал Диксон.
– Я не жду от вас возврата этих денег.
Мы выпили
– Как ваши дела, сэр?
– спросил я.
– Получше, - сказал он.
– Время лечит. И, - он сделал еще глоток бренди и почти что улыбнулся, - я снова женат.
– Мои поздравления, - сказал я.
– Приятно это слышать.
– Жизнь идет своим чередом. А как у вас?
– Довольно сложно в последнее время, но...
– Я пожал плечами. Сложность должна вот-вот упроститься. Я,-по крайней мере, на это надеюсь.
Диксон поднял графин и махнул им в мою сторону. Я подошел к столу, и он подлил мне бренди. Затем налил и себе, закрыл графин пробкой.
Мы выпили.
– Вероятно, я не увижу вас до тех пор, пока вам снова не понадобятся десять тысяч долларов, - сказал Диксон по-прежнему с полуулыбкой.
– Вполне возможно, сэр, - сказал я.
– Я не очень общителен.
Диксон сказал:
– Человек с подобным количеством денег привыкает к тому, что люди поддерживают с ним отношения только на тот случай, если им вдруг понадобятся десять тысяч. Поэтому приятно видеть человека, который не лицемерит.
– Верю вам на слово, сэр.
– Так все говорят. Но вы, похоже, и в самом деле верите. Надеюсь, вы не каждому верите на слово.
– Нет, сэр, не каждому. И не каждой. Только тем, кому можно верить.
– Как же вы различаете, кому можно верить, а кому нельзя?
– спросил Диксон.
Я постучал пальцем по лбу:
– С помощью могучего интеллекта.
– Или удачи, - предположил Диксон.
– Она не мешает, - сказал я.
Солнце заглянуло в комнату справа. Оно садилось, и в том месте, где лучи падали на край ковра, краски его переливались. Мы беззвучно потягивали бренди. В доме было тихо. Он был настолько огромен, что казался бы тихим даже тогда, когда кому-нибудь в голову пришла бы мысль построить в соседнем крыле атомную подводную лодку.
Вернулся Лин. В его руках был пакет величиной с картонку из-под обуви, завернутый в коричневую бумагу и аккуратно перевязанный бечевкой. Он отдал мне его и вышел.
– У меня, - сказал Диксон, - кроме денег в мелких купюрах, есть еще и иные ресурсы.
Из ящика стола он вытащил небольшую карточку. На ней стоял только телефонный номер, и больше ничего. Диксон протянул ее мне, я взял и положил в карман рубашки.
– Благодарю, - сказал я и выпил оставшееся бренди.
Диксон произнес:
– Удачи.
Я еще раз поблагодарил вышел.
49
ШАХТА НАХОДИЛАСЬ К СЕВЕРУ ОТ БУАСЕ по Пятьдесят пятому шоссе, если ехать к Плейсервиллю. Мы припарковали взятую напрокат машину на пустынной обочине дороги и посмотрели в долину, раскинувшуюся у наших ног.
– По карте это здесь, - сказал Хоук.
Он держал топографическую карту США со скрупулезными инструкциями, выписанными округлым и аккуратным почерком
– Там, - уточнил Хоук.
– За рощей.
Он сидел рядом со мной. Сьюзен - на заднем сиденье в огромных солнцезащитных очках с бледно-лиловой оправой. Я тронул автомобиль и проехал по гребню. Наконец долина завернула на восток вместе с дорогой, и мы смогли заглянуть за деревья.
Я остановил машину, и мы обозрели вход в рудник, находящийся примерно в полумиле под нами. Квадратный и темный,-даже с такого расстояния он выглядел заново обшитым деревом и аккуратно подчищенным. Справа находилась площадка для вертолетов, а слева - широченная автостоянка. В ста ярдах от нас, ближе .ко входу, протянулась высокая сетчатая ограда, украшенная сторожкой. На асфальте перед воротами были сделаны бетонные бугры, расположенные в некоем подобии лабиринта, - так, чтобы машина могла проехать, но только очень медленно. Вокруг входа в рудник вся поверхность холма была освобождена от растительности. Обнаженная порода вздымалась примерно на тысячу футов и была затянута металлической проволочной паутиной - меры против эрозии. Рядом со сторожкой находился огромный щит, но мы были слишком далеко и не могли прочитать, что именно на нем написано.
– Бьюсь об заклад, что не "Добро пожаловать", - сказал я.
– Может быть, "Заходите, гостями будете"?
– предположил Хоук.
Мы посидели, вглядываясь во вход в рудник.
– Можно спуститься по скале, - выдал идею я.
– Можно, если наверху нет охраны, - ото звался Хоук.
– Можно и с охраной, если ее убрать, - сказал я.
– Но убрать ее так, чтобы не всполошились те, кто дежурят внизу, продолжил мою мысль Хоук.
– А можно приземлиться на вертолетной площадке, прямо у шахты, сказал я.
– Если найдем пилота, готового пожертвовать своей головой.
– Обычно пилот жертвует рукой и ногой, не больше. Но, даже сев на площадку, мы окажемся всего лишь за оградой.
– Есть ли хотя бы один шанс из миллиона, - спросил я, - что Рассела обнаружат на склоне холма с перебитыми лодыжками?
Сьюзен болезненно улыбнулась и покачала головой.
– Я не хочу шутить по этому поводу, - сказала она.
– Хотя я понимаю, что ты просто стараешься разрядить атмосферу.
– Хорошо, - кивнул я.
– Просто ты говоришь, что в случае, если меня, или Джерри, или нас обоих убьют, - все равно выигрывает Рассел.
День начал клониться к закату. В Буасе наступила осень. На самом деле она наступила во всем полушарии, но заметил я ее лишь в Буасе.
Солнечный свет красил алым верхние этажи городских приземистых зданий, а сами улицы находились в тени. Движения на дорогах вообще не наблюдалось. У меня появилось ощущение, что в Буасе его практически никогда нет.
– Похоже, впервые моя жизнь зависит от того, прав был Фрейд или не прав.
– А еще Софокл, - добавила Сьюзен.
– И он тоже.