Кэтскиллский орел

Паркер Б Р

– Всего с парочкой?
– удивился я.

– По-моему, сейчас я рассказываю, - сказал Хоук.

На часах приборной панели высвечивалось: "5.03".

– Сьюзен спросила: "Рассел, что ты здесь, черт побери, делаешь?" продолжал Хоук, - но Рассел повернулся ко мне и сказал: "Убирайся отсюда".

Я еле сдержал улыбку.

– "Убирайся отсюда"?
– переспросил я.

– "Убирайся отсюда". Он показался мне слишком шустрым, но я не подал виду и стал прикидываться: "Праашу пращения,

масаРассл, но я тут гость мисс Силверман". Качки же стояли рядышком и разглядывали свои туши в зеркале, прикидывая, у кого трицепс круче. Тогда Рассел сказал: "Ничей ты не гость, чучело, и катись отсюда".

– "Чучело"?
– переспросил я.

– "Чучело". Я взглянул на Сьюзен, а она застыла и...

– Что значит "застыла"?
– спросил я.

– Замерла. По лицу ее блуждала полуулыбка, она, видимо, была напугана и зла одновременно, не двигалась, не говорила, выглядела совершенно на себя непохожей.

– Господи Боже, - выдохнул я.

– Угу, - кивнул Хоук.
– Я и до знакомства с Расселом не испытывал к нему теплых чувств, а тут он принялся давить мне на нервы, говорить "убирайся" и всякие гадости. Поэтому я стукнул его локтем в зубы. Ненавижу без дела резать себе кулаки. Тогда два качка полезли на меня, и мне пришлось им врезать. С одним я, кажется, перестарался: врезал ему стулом, а проклятый ублюдок возьми да и умри.

– И тут, конечно, появились полицейские, - сказал я.

– Ага. Человек десять с дробовиками, в пуленепробиваемых жилетах и всяком таком...

– Хотя их никто не вызывал, - предположил я.

– Ага, - подтвердил Хоук.
– Вошли как раз в тот самый момент, когда второй качок шлепнулся на пол.

– Вроде как поджидали за дверью.

– Ага.

– Тебя подставили, - сказал я.
– Тебя хотели хорошенько разозлить, чтобы ты начал драться, а затем арестовать за нападение. И преподать нам урок.

– Думаю, ее телефон прослушивался, - пожал плечами Хоук.

– Полицией или Костиганами?

– Какая разница, - сказал Хоук, - если полиция принадлежат Костигану.

6

СПРАВА, в тихих ПРЕДРАССВЕТНЫХ СУМЕРКАХ, НА САМОМ краю залива, показался Кэндлстик-парк. Когда я был мальчишкой, там, на Поло-Граундз, играли "Джайянтс", а на Кезар-Стэдиум - "Фотинайнерз", и Сьюзен Силверман я тогда еще не знал.

– Полицейские потащили меня в тюрьму, и последнее, что я видел: Расселу подали лед в полотенце, чтобы он прижал ко рту, а Сьюзен не двигалась, на губах ее застыла странная улыбка, и она плакала.

Я промолчал.

– Твоя фотография, - сказал Хоук, - стояла в ее квартире.

Впереди маячили очертания сан-францисского небоскреба "Трансам".

– "Чучело", - вспомнил я.

– Знал, что тебе понравится.

– Ты сломал Костигану три передних зуба.

– Несколько штук осталось.

– Знаю. Мы к ним еще вернемся.

– Разумеется, - сказал Хоук.

– Но сначала вызволим Сьюзен.

–

Конечно.

– А затем навестим Костиганов.

– Ну разумеется.

– И Милл-Ривер, - добавил я.
– Прочистим слегка это местечко.

– Главное - во время нашей забавы не попасться копам, - сказал Хоук. Думаю, они вскоре выяснят, кто ты такой.

– После чего проверят все авиалинии, агентства по найму автомобилей и вычислят нашу машину.

– У тебя как с деньгами?
– спросил Хоук.

– Сотни две.

– Господи Боже, - сказал Хоук.
– Тоже мне, Джим Брэди - алмазный король.

– Еще кредитная карточка "Американ экспресс".

– От нее будет много толку. На нее можно снять номер в отеле "Стэнфорд корт", а потом засесть в нем и заказывать выпивку, пока не придут полицейские.

– Не моя вина, - пожал я плечами, - что у тебя нет богатых друзей.

Мы съехали с автострады на Голден-Гейт-авеню, проехали мимо Сивик-Сентр и повернули налево к Ван-Несс.

– Надо бы убраться с улицы, - произнес я.

– Костиган поймет, что это ты все затеял, - сказал Хоук.
– Возьмет твою фотографию из квартиры Сьюзен, покажет тем придуркам, которых мы заперли в участке, и передаст: "Всем постам..." Вместе с моей физиономией. Меня станут искать за убийство, тебя - за укрывательство, и нас обоих - за побег из каталажки.

– Дальше по Гиэри-стрит есть гостиница с работающим всю ночь гаражом, - сказал я.

Хоук проговорил в сложенную рупором ладонь:

– "Всем патрулям: разыскивается впечатляющего вида афро-американец в сопровождении белого громилы средних лет".

Он въехал в гараж, получил талон и двинулся по проезду, выискивая пустую стоянку.

– Интересный получается разговор, - сказал я.
– Я сломя голову мчусь в Милл-Ривер, спасаю тебя, как истинный рыцарь в белых доспехах, а ты отпускаешь шуточки про белых громил.

Хоук поставил автомобиль рядом с зеленым "БМВ" и выключил двигатель. Я вытащил из багажника сумку, взял из нее чистую рубашку и "найковские" кроссовки и переоделся. Автоматический двадцать пятый я сунул в карман штанов, тридцать восьмой заткнул за пояс и вылез из машины. Хоук выпустил рубашку из брюк, сорок четвертый сунул за ремень спереди.

– Хочу есть, - заявил он.

– Тут есть пышечная, - сказал я, - прямо через улицу. Открывается черт знает в какую рань.

– Сумку оставляешь?
– спросил Хоук.

– Да, так лучше.

– А что, если мне пристроиться позади тебя и нести сумку на голове?

– Да, это неплохо для конспирации, - заметил я, - но может увековечить расовый стереотип.

Мы перешли Ван-Несс. На востоке, в конце Гиэри-стрит, едва заметно начало светать, и редкие машины уже стали выползать на улицы.

По Ван-Несс проехал автобус, остановился на углу, из него вылез какой-то пожилой азиат и направился вверх по холму, мимо гостиницы "Кэсидрал хилл".