Киевская кухня
Шрифт:
Но вот раздался богатый обертонами голос виновника торжества, приглашавший гостей занять места у празднично украшенных столов.
Все расселись, но неудобства продолжались — объемные подарки и тяжелые букеты не позволяли расслабиться.
Зазвучала музыка, именинник вышел в центр зала с микрофоном в руке и запел.
Это была популярная песня, которую в свое время с успехом исполнял Михаил Шуфутинский, — «Третье сентября».
Присутствующие очень внимательно, но с некоторым недоумением слушали юбиляра и смотрели на него.
Он очень эффектно выглядел на фоне заходящего солнца — дамы тихо аплодировали.
На
Все разом ахнули!!!
И окаменели!!!
Кто-то сорвался с места и побежал к парапету.
Внизу колыхалась чуть встревоженная поверхность реки.
Юбиляра не было видно!
И вдруг чей-то голос заставил всех резко обернуться: «Вот он!!!».
На пороге банкетного зала, насквозь мокрый, но счастливый, в луже стекавшей с него воды стоял юбиляр...
Все кинулись к нему, и через мгновение он утонул в цветах и подарках!
Историй, подобных этой, с моим другом случалось сколько угодно.
Он сам пересказывал их знакомым и не очень людям, по поводу и без.
Но мы ведь о кулинарии, не правда ли?
Так вот однажды!
Сидели мы дружной компанией (крепко выпимши) и хвастали друг перед другом диковинными блюдами, которые нам доводилось когда-либо пробовать.
Я рассказал историю, как однажды во Вьетнаме нас (советских артистов) потащили на змеиную ферму. Там для «белых братьев» устроили аттракцион — приготовили блюдо из свежей кобры. (Забегу вперед и скажу, что это очень напоминало блюдо из угря.)
А вот для экстремалов наши вьетнамские друзья предложили целый набор аттракционов, куда входили «водка со свежевыжатой змеиной кровью» и «водка с сердцем кобры».
Окружавшие меня коллеги почему-то посчитали, что я и есть тот самый «достойный», которому по плечу «водка с сердцем».
Деваться было некуда — на меня были направлены женские взоры...
Я закрыл глаза и залпом проглотил все, что было в стакане.
При виде этого одной даме из Госконцерта стало дурно.
Но самое удивительное было в том, что после выпитого я в течение двух месяцев чувствовал небывалый энергетический подъем!
Хотите верьте, хотите нет!
Но вернемся к тому вечеру, когда мы (выпимши) хвастали друг перед другом.
Дошла очередь и до моего товарища-артиста, о котором речь велась выше, и он, выдерживая все театральные паузы, поведал нам совершенно «барономюнхгаузенговскую» историю: «Потрошенную курицу, не разделывая, прямо целиком, обтираете солью и перцем, затем берете два больших бумажных плотных кулька, в один засовываете курицу, а второй натягиваете сверху, получается курица в футляре.
Там, внутри этих бумажных кульков, образовывается безвоздушное пространство, и…
(Мы слушали, не проронив ни слова.)
…и засовываете в духовку на десять минут! Не больше! Все!!! Пальчики оближете!!!»
Что заставило нас поверить в этот безумный рецепт — безграничное доверие к нашему другу или выпитое,
Тут же отправились на квартиру к одному из нас, благо жена его, тоже актриса, была на выездном спектакле. По дороге заехали в гастроном: купили импортную курицу, памятуя, что заграничные курицы — нежные и не чета нашим — натруженным и оттого жестким. Там же раздобыли несколько больших и очень плотных бумажных кульков, чему обрадовались несказанно.
Сделали все, как учил наш друг: курицу обмазали, затолкали в кульки, засунули в горячую духовку. и засекли время.
Десять минут — не больше!
Через две минуты бумажные кульки задымились!
Ничего, подумали мы, — это от того, что курица жирная!
Сперва дымом заволокло стеклянное окошко духовки, затем он начал просачиваться наружу, стремительно заполняя все кухонное пространство.
Мы закрыли двери, ведущие в комнаты, но было поздно!
Мы стали задыхаться!
И тут наконец кому-то в голову пришла спасительная мысль: окно!
Была лютая зима — мороз около двадцати градусов.
Окна были законопачены и заклеены на зиму, а между рамами лежала вата.
Нас было трое здоровых мужиков; не обращая внимания на потери — разбитое стекло и вырванные «с мясом» оконные шпингалеты, мы все-таки прорвались к свежему морозному воздуху, а главное — едкий дым стал медленно покидать квартиру.
И тут мы вспомнили о духовке, а в ней уже бушевало пламя — горели бумажные кульки и вместе с ними наша курица!
Кое-как нам удалось предотвратить большой пожар и спасти жилище!
Но оставался едкий, выжигающий глаза запах гари.
В течение получаса всеми имеющимися в квартире парфюмерными запасами жены хозяина мы боролись с этим запахом и наконец мы его почти побороли!
Проклиная и понося всякими нехорошими словами нашего друга, мы открыли духовку и стали искать то, что осталось от курицы.
И — о чудо!
Птица была цела-целехонька — да, она из белой превратилась в черную, но стоило снять с нее этот траурный налет, и пред нами предстала нежная и необыкновенно вкусная плоть! Она даже естественным образом слегка прокоптилась, что придавало ей пикантности.
В холодильнике нашлась початая бутылка водки и она замечательно дополнила чудо-курицу, приготовленную таким дикарским, но очень аппетитным образом!
Эта глава единственная, в которой я не имею права вам сказать: приготовьте и потом скажете!
А если все-таки решитесь, то…
Голь на выдумки хитра
В Киеве, на Подоле, в районе Житнего рынка стоял стыдливо забившийся в темный угол, сбитый из фанеры ларек, как говаривали у нас в районе.