Кино, масоны и любовь

Чайка Лариса

— Так, что насчет того, что я послала вам? — уже не выдержав, рявкнула я. — Пропажа будет видна, если все листки шли по порядку?

— Боюсь, что да, Элла. Вам не повезло — вы взяли окончание одной докладной записки и начало другой. Два дела сразу.

Я мысленно застонала.

— О чем там говорилось?

— Вы собираетесь выкрасть все полностью?

— А что мне еще остается? Может так хоть не заметит.

— Не думаю.

— Что вы имеете в виду? — насторожилась я.

— На каждой докладной записке свой масонский знак. Их девять. Столько же и докладных записок. На каждом заседании Совета принимаются три наиболее

важных и полезных для этого мира решения. Шесть отклоняются. Мы уже трижды вносили свое предложение, но оно всегда входило в шестерку непринятых. Хотелось бы в этом году, чтобы его утвердили. Мы же не требуем океанов, хотя нашему миру тоже бы не помешало большее количество воды, но если бы это зависело от меня, я бы выбрал Атлантический.

— Да подождите вы со своими имперскими замашками. То есть вы с самого начала знали, что чтобы я не украла, это будет заметно?

— Да, знал, — послышался холодный ответ с той стороны.

— Значит, вы заранее оправляли меня на провал?

— Ну почему же. Это мы тоже продумали. Я же говорил вам, что вам нужно влюбить в себя Брайса. А что, вы еще не затащили его в койку?

Я застонала.

— Вы мерзкий и отвратительный человек. Я вам поверила.

— Остановитесь. Не надо говорить то, за что вам в скором времени будет стыдно. Я, мерзкий и отвратительный человек, буквально с боем отстоял вашу кандидатуру на эту миссию. Я, мерзкий и отвратительный человек, пытаюсь сохранить вам жизнь. Вы знаете, что ваш переход уже ни для кого не секрет? Что вашу помощницу, Хельгу кажется, уже две недели держат под арестом? Я, мерзкий и отвратительный человек, открыл в вас Дар, чего не удосужились сделать ваши родители, которых вы так любили. И, наконец, я, мерзкий и отвратительный человек, дал вам магическую клятву, которая в случае неисполнения унесет мою жизнь. Я настолько мерзкий и отвратительный человек?

Мой запал пропал.

— Простите, Сэм. Я не подумала об этом. Просто, я впервые… я не знаю… Я отвратительно себя чувствую.

— Я понимаю, девочка, — голос Фрида был глубок и печален. — Неужели вы думаете, что я послал бы вас в это пекло, если бы был другой выход? Вы мне очень нравитесь, Элла. Я хотел говорить с вами об этом, когда вы вернетесь. Не умею говорить красивые слова, служба выбила из меня всю романтичность, но я надеялся, что вы ответите на мое чувство. Если мы будем с вами вместе, я постараюсь сделать так, чтобы вы были счастливы.

У меня, во время его речи, постепенно открывался рот, и удивленно поднимались брови.

— Я нравлюсь вам, и вы послали меня в постель к Брайсу? — Это единственное, что я могла спросить у него.

Злой смешок на той стороне.

— Не надо. Я просто бешусь, когда представляю его в постели с вами. У вас все было?

Повисла пауза. Я не знала, как будет лучше ему ответить.

— У вас всё было, — утверждающе проговорил он. — И как он в постели? Лучше Стефана?

— Это не ваше дело. Вы сами этого хотели. Я сделала так, как хотели вы. Какие ко мне претензии?

— Ну, что ж. Это все ерунда. Если это ваша плата за свободу, я готов принять ее.

— Остановитесь, Сэм. Я не намерена обсуждать свой адюльтер с кем бы то ни было.

— Элла, — на той стороне голос был тихим и тоскливым. — Нашему миру очень нужно это решение. Я патриот, у меня такая работа, в конце концов. Я только прошу вас, не влюбляйтесь в Брайса. Я уже сто раз пожалел,

что отправил вас к нему. Брайс — сильный соперник. Не влюбляйтесь в него, пожалуйста.

Ну, пошла трагедия! Надо как— то разрядить обстановку.

— Причем тут Брайс? У него уже есть невеста! Миссис Ильза Лонгман, а у меня Стефан. Он собирается мне сделать предложение, когда я вернусь. Мы сегодня разговаривали с ним об этом.

И я, наконец, услышала искренний смех:

— Ну, со Стефаном я, как — нибудь, справлюсь.

ГЛАВА 28

Как мне было себя чувствовать после этих двух оглушающих новостей? Стефан делает мне предложение! Фрид, оказывается, любит меня! Или не любит? О любви он не говорил. Сказал, что нравлюсь, сказал, что хочет, «чтобы мы были вместе». Обтекаемое понятие.

Да и как мы можем быть вместе, если мне заказана дорога в мой родной мир, а он как «патриот» (его слова, а не мои), наверняка захочет вернуться домой? Правда, я не спросила, сколько ему еще работать здесь, может просто он готов провести рокировку? Я из пентхауза Стефана переезжаю к нему. Весело! «Переезжая шлюшка Габи Вареску меняет мужчин как перчатки», — передо мной встали заголовки газет желтой прессы.

Но даже не это беспокоило меня. Меня привела в недоумение наша ночь с Ирвиным. Я была как под гипнозом. Никогда в жизни не испытывала подобных чувств. Тело приятно ныло, а губы сами собой складывались в улыбку. Я уже поняла, что по одному мужчине нельзя судить обо всех.

Стефан с его жарким эгоизмом, с его вечными экспериментами в постели, так и оставался режиссером по сути. Он командовал, что и как мне делать, вечно разыгрывал какие — то сценки на накале страстей.

Как актрисе мне это было интересно, особенно в первые годы нашей интимной жизни, но годы проходили, а ничего не менялось. А кто бы захотел после основной работы оставаться на вторую смену? Я усмехнулась, вспомнив старый анекдот, где красавице на пляже, девице определенной профессии, все мужчины казались «станками, станками, станками».

Вчерашняя ночь, а точнее, сегодняшнее раннее утро просто ошеломили меня. Может быть это потому, что у меня открылся Дар? Я не смогла бы понять, где заканчиваются мои и начинаются чувства Ирвина, и все, что мы делали сегодня, было прекрасно, и мне очень — очень хотелось это повторить.

Итак, логически поразмыслив, я пришла к следующему выводу: я ничего не знаю ни о мужчинах, ни о сексе. Открывшийся Дар давал мне какие — то новые ощущения, и с этого дня я должна считаться с этим. Стефана, после сегодняшней ночи, точно брошу. Ирвин, узнав о том, что я сделала (то, что он узнает, у меня уже не вызывало никаких сомнений), сам бросит меня. Ну, а Фрид — темная лошадка. Я почувствовала его похоть там, в кафе, и не могу сказать, что мне это понравилось.

Три кандидата и со всеми я в пролете. Габи, Габи! Брось ты эти дурные мысли. Сосредоточься на главном: Фрид сказал, что Хельга под арестом, ее срочно нужно освободить, поэтому делай свои шпионские дела и молчи в тряпочку. Сначала семья, а потом — все остальное.

***

Я все— таки подремала, а когда надумала встать, солнце уже клонилось к закату. Непременный душ, потом переоделась, подкрасилась и нажала все — таки эту кнопу вызова Кертиса.

— Добрый вечер, мисс Вареску, — раздался из динамика его невозмутимый голос, — чем могу вам помочь?