Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.8

Булычев Кир

– Что с тобой, Лидия?

– Я иду, – сказала Лида, – я иду, – повторила она, потому что других слов не помнила.

Она упала на руки Александрийскому. Тот не ожидал этого и не смог ее удержать, и потому Лидочка уселась на землю, к счастью, не на желтую глину.

– Она там, – сказала Лидочка.

* * *

Александрийский был безжалостен. Подняв Лидочку на ноги, он потребовал, чтобы она закинула голову и считала до ста и не думала о том, что увидела в погребе.

А

Лидочка и не думала об этом. Как ни странно, страх миновал почти сразу после того, как она вылезла на свежий воздух. Конечно, больше всего на свете Лидочке хотелось забраться в постельку, закрыть глаза и быстро-быстро заснуть. Но она понимала, что Александрийский этого не позволит. Александрийский был сердит на себя, потому что не поверил в важность улики, которую можно было назвать «тайна желтого следа», и потому потерял лицо – в погреб пришлось лезть Ватсону, и именно Ватсон совершил открытие, когда Шерлок Холмс рассуждал о делении атомов.

Но сам Александрийский в погреб, конечно же, не полез, зато, пока Лидочка приходила в себя, он разрабатывал схему дальнейших действий. Больше таких ошибок не должно быть!

– Вам лучше? – спросил он.

– Мне хорошо, – попыталась ответить с иронией Лидочка. Иронию Александрийский не уловил.

– Если Полину убил Матвей, – сказал Александрийский, – то остается надежда на то, что, каким бы соблазнительным ни казалось сотрудничество с ним для Алмазова, он не решится пригреть элементарного убийцу. Нам остается главное: поймать Матвея на месте преступления.

– На каком?

– Когда он будет прятать труп. Поезд Троцкого отходит на задний план.

– Но он же спрятал Полину!

– Ничего подобного! Здесь он ее не оставит. Он дождется темноты и унесет тело к пруду… или в лес.

– Откуда вы все знаете?

– Если бы вы задумались, пришли бы к тому же выводу. Убийца – человек в этом деле неопытный. Иначе бы не волок жертву по коридору, не прятался бы, испугавшись чего-то, к вам в комнату, не убегал бы, бросив труп, не гонялся бы за вами по коридорам… Масса всевозможных «не»! Я утверждаю, что ночью, пока мы все были внизу, убийца вернулся к вам в комнату, утащил труп через кухню сюда…

– Почему тогда он не отнес его до пруда?

– Он не посмел надолго уйти из дома. А вдруг вы поднимете шум и начнут проверять комнату за комнатой? А его нет. Он и поспешил домой.

– А письмо? – спросила Лидочка.

– Какое письмо?

– Письмо Полины, в котором она сообщает, что уезжает.

– Может быть, она и в самом деле собиралась уехать, но Матя ее догнал…

Лидочка понимала, что Шерлок Холмс не прав – Полина не стала бы уезжать, оставив кастрюлю у Лидочки.

– Нет! – Лидочка замерла. Она решила задачку! – Я поняла! Это Матя! Он надеялся, что, если Полина уехала, ее не станут искать. И написал

записку! Он сам написал, а не Полина. Она была уже мертвая!

– Что натолкнуло вас на такую версию? – вежливо спросил Александрийский. В вопросе не хватало только обращения «коллега».

– Грязный след на подоконнике. Не Полина же залезала к себе в окно! Матя залез, написал записку. С точки зрения преступника это правильный шаг. Я об этом уже где-то читала!

– Но ведь записка подписана Полиной!

– Трудно мне с вами, Шерлоками Холмсами, – заявила Лидочка. – А вам приходилось видеть письма, написанные Полиной? Да просто никому не пришло в голову выяснять: ее это почерк или чужой. Даже Алмазову. Но только Мате надо, чтобы Полина благополучно уехала и все о ней забыли.

– И тут он узнает, что забыли не все. Что вы разговаривали с Полиной перед ее смертью, а Альбина этот разговор подслушала и передала Алмазову.

– Да, вся его выдумка с отъездом Полины оказалась зряшной.

– Теперь осталось только доказать, что убийца – Матя, и все станет на свои места. Тогда мы с вами можем подавать документы в МУР на должность сыщиков, – сказал Александрийский.

Они остановились перед дверью в дом.

– Нет, – сказала Лидочка, – нас не примут по классовому признаку.

– У меня трудовое происхождение, – возразил Александрийский. – Мой дедушка был священником, а папа – всего-навсего профессором Дерптского университета.

«Странно, мы даже шутим, как будто забыли, что рядом лежит несчастная мертвая женщина, что среди нас ходит ее убийца, который готов убить снова. Только что я буквально умирала от ужаса, меня мутило, я дрожала, а сейчас я уже улыбаюсь в ответ на вольтеровскую усмешку профессора».

– А что мы будем делать дальше? – спросила Лидочка. – Мы забыли договориться.

– Ждать темноты, – сказал Александрийский. – Раньше он не посмеет перетаскивать тело.

– Вы уверены?

– Он ни за что не оставит Полину в погребе, – сказал Александрийский. – И вы бы тоже не стали так рисковать: погреб буквально в шаге от кухни, туда прибегают играть детишки из деревни, туда могут заглянуть влюбленные – да мало ли что? Нет… Матвей не посмеет его там оставить. Особенно теперь, когда он понимает: труп Полины – приговор ему и его чертовой бомбе.

– А когда станет темно?

– Когда станет темно и тихо, убийца выйдет из дома, вытащит из погреба труп и понесет его вниз, к прудам. Или, если решит, что пруды слишком очевидное место для того, чтобы прятать трупы, потащит его дальше, закопает в лесу… я не знаю, чем все кончится. Но я знаю, чем начнется. Значит, с наступлением темноты мы должны наблюдать за погребом. И увидим убийцу. А сейчас мне надо отдохнуть. Вы совершенно забыли, что я старый больной человек.