Кира Вайори
Шрифт:
Малыш заплакал. Сначала тихо, потом всё горше и громче. Я села поудобнее, взяла его на руки и положила к себе на колени.
– Ну что, мелкий, не повезло тебе... Ты уж потерпи, пока мы что-нибудь придумаем.
Тима немного отвлекли новые ощущения, но, когда он понял, что тот, кто его держит, кормить не собирается, заплакал с новой силой.
Из холла сквозь крик младенца доносились какие-то звуки, шаги, дверь открылась и закрылась. Но оказалось, что, когда на твоих руках орёт ребёнок, какой бы ни был острый слух, ничего, кроме этого крика толком не слышишь.
Заглянул Мишка с радостной физиономией.
–
Возился он долго, я чуть с ума не сошла от ожидания, но, наконец, Мишка показался в дверях с детской бутылочкой.
Малыш бойко зачмокал. Молоко в бутылочке стало медленно убывать.
– Молодец, Тимоха, - вздохнула я с облегчением.
– Всё будет хорошо, не волнуйся, - Мишка погладил меня по плечу.
– Я с тобой.
Я кивнула и шмыгнула носом.
Тим не допил бутылочку до конца, уснул прямо с соской во рту. Пушистые волосики на затылке взмокли от трудов праведных.
– Всё нормально, значит, больше не хочет, - авторитетно заявил Мишка и забрал бутылочку.
– Куда бы его положить, чтобы уж там и спал?..
И тут где-то на улице раздался громкий сухой хлопок. Потом ещё один. Спустя секунд десять целая очередь хлопков, но уже где-то дальше. Я взглянула на Мишку. Он недоумённо пожал плечами.
– Что это? Выстрелы?
– Возможно, - процедил Мишка.
– На всякий случай к окнам не подходи. Даже к тем, что выходят на задний двор.
И тут грохнуло. Это был уже не хлопок. Это был полноценный грохот, сочный, густой, вселенский грохот с раскатами, отозвавшийся вибрацией и жалобным звоном стёкол в доме.
Миша рванулся ко мне, присел рядом и обнял нас с Тимохой, обоих сразу.
– Спокойно, Кира. Не паникуй.
– Это взрыв?
– Да. Очень сильный и очень далёкий. Будь такой близко, стёкла бы просто вышибло.
Раздался второй такой же взрыв, и снова запели стёкла. И внезапно в доме погас свет.
Мишка вскочил и бросился в холл.
– Миша!
– Спокойно, Кира! Я здесь, никуда не ухожу... Ятис!
Я услышала шаги Ятиса и его встревоженный голос:
– В доме всё исправно, - заверил он.
– Похоже, электричества нет во всём районе.
Я полезла за телефоном. Он работал, заряд батареи был ещё вполне приемлемый, но вот ни одной антенны моих симок на экране не было.
Я с трудом встала с дивана со своей ношей и вышла к мужчинам в холл.
– Миша, связи нет!
– Неудивительно, - вздохнул он.
В три широких окна, выходящих на заснеженный парадный садик и на ограду, не было видно ни одного огонька. Ни на улице, ни в домах. И не только на берегах канала, вообще везде. Только две луны освещали погрузившийся во тьму Йери.
– Если лишить нас электричества, накроется всё. От работы в каналах до простейших бытовых удобств...
– сказала я.
– Если кто-то взорвал что-то серьёзное, нам конец. На улице мороз и не работает ничего.
– Всегда есть резервные схемы энергоснабжения, - уверенно сказал Мишка.
– Если в такой ситуации весь город, кто-то должен этим заняться.
Снова грохнуло, и основательно.
– Похоже, уже занимаются, - фыркнула я.
Тимоха заворочался у меня в руках, напрягся, вытянул ручки и захныкал.
И мне очень хотелось заплакать,
* * *
После полуночи наши телефоны показали наличие сигнала от оператора. Но все набираемые номера были недоступны. Даже когда я звонила стоящему рядом Ятису, а он потом звонил мне на мой включённый телефон.
Единственным номером из известных мне, который был доступен, оказался номер диспетчерской. Но и тут не обошлось без форс-мажора. Номер диспетчерской был доступен, но занят.
Сколько лет я имела дело с гатрийскими диспетчерами и на поверхности, и на изнанке, никогда, ни разу не было такого, чтобы я им позвонила - а там занято. Очень чётко у гатрийцев было рассчитано необходимое количество операторов диспетчерской, вероятно, с большим запасом. Все знали: если кому-то нужна помощь, ждать её не придётся. И вот, всё когда-нибудь случается в первый раз. Видимо, количество операторов диспетчерской в Йери оказалось слишком ничтожным, чтобы обслужить всех желающих пожаловаться на свалившиеся напасти.
Несколько часов город был обесточен полностью. То, что не было света на улице и в домах, было только частью проблемы. Гораздо хуже было то, что перестал работать ещё и водопровод. Про такую роскошь, как связь и информационные сети, уж и говорить не приходилось.
Не знаю, как выходили из положения другие, но мы с бытовыми напастями кое-как справились. И то лишь благодаря тому, что вокруг много снега, а в нашем саду его было очень много, и он был чистый. У Ятиса в хозяйстве нашлась очень старая горелка, работающая на чём-то вроде керосина или горючего масла. На мой вопрос, откуда она взялась, Ятис пояснил, что набивал кладовку, чётко следуя инструкциям Йана, поэтому именно Йану мы обязаны тем, что в доме припасено множество полезных вещей. Вероятно, Йан, как человек, понимающий, что происходит на поверхности, предполагал, что вскоре привычная жизнь может в одночасье разрушиться. На этой допотопной керосинке мы несколько раз за ночь кипятили талую воду, чтобы приготовить ребёнку смесь и немножко помыть его. Сами же мы испытали на себе все прелести жизни в пещере. Разве что постели не из мха и сена. А так практически никакой разницы: темно, холодно, поесть не приготовить, туалет не работает и, самое неприятное - никакой информации о том, что происходит, и как долго это продлится.
Всю ночь напролёт я думала о двух вещах. Первая: как бы мне не заснуть и не задавить случайно малыша, которого нам пришлось положить с собой в кровать, чтобы он не замёрз. Вторая: что бы я делала, не окажись рядом Мишки и Ятиса. Этот чёртов Шокер, чем он думал, когда решил оставить мне Тима? Поручить крошечного ребёнка такой безрукой простофиле, как я, это же надо додуматься! Мишка и тот понимал в уходе за младенцами больше, чем я.
К утру кое-что изменилось. Иногда - не всегда, но иногда - из кранов текла вода. Опять же ненадолго появилось напряжение в домашней сети, и Ятис смог кое-что приготовить. Полы, которые ещё вчера были ощутимо тёплыми, а за ночь стали ледяными, теперь снова слегка затеплились.