Клетка для лжецов
Шрифт:
Но Фло была непреклонна:
—У “нас” ничего не получится. А вот у тебя — да. Обязательно.
Я потупил голову, подыскивая хотя бы еще одну лазейку, но на ум не шло ничего.
—Я не побегу с тобой. Ни сегодня, ни завтра, никогда, —Припечатала Фло, —Ты сделаешь это один. Найдешь свой корабль, улетишь куда подальше и забудешь эту дыру навсегда.
—Да как я смогу ее забыть, если тут осталась
—А вот я-то как раз всегда буду с тобой, —Мягко пояснила сестра, —Потому что мы связаны. Разве нет?
Не хватало еще этих заунывных песен!
—Нет, —Сквозь зубы прошипел я, —Сказочки эти оставь бабкам-попрошайкам. Ты не будешь со мной. Потому что однажды он забьет тебя до смерти — а меня не будет рядом.
—Значит, я приму эту судьбу. А ты примешь свою. Не ту, которая ждет тебя здесь, на вонючем заводе, а ту, у звезд, —Фло произнесла это так вдохновенно, словно ей действительно доводилось летать между колониями.
Все слова, которые я только мог сказать, были сказаны. Все, что мне оставалось — это стоять в этом вонючем темном погребе, потупив голову, и ждать, когда благоразумие снизойдет на Фло и заставит ее переменить свое решение.
В жизни бы не подумал, что убедить сестру сбежать вместе от ненавистного тирана, угробившего мать, окажется так сложно. Тем более, что Фло давно знала о том, что я готовлю побег — договариваюсь с пилотами, сторожами, транспортниками, коплю деньги, чтобы не сдохнуть с голоду в первые дни…
Этот отказ был почти как нож в спину.
—У тебя нет времени стоять здесь, —Спустя, кажется, целую вечность сказала Фло, —Корабль скоро улетит.
Я не сдвинулся с места:
—Фло, я никуда не уйду без тебя.
—Тогда я расскажу все ему, —Девчонка сложила руки на узкой груди, —Скажу, чтобы обшарил твои карманы и поспрашивал у мужиков на заводе. Пусть он проломит тебе башку — это будет хорошее наказание за упрямство.
С этими словами она развернулась и полезла по шаткой лестнице наверх, оставив меня наедине с нашими жалкими запасами.
—Ты не сделаешь этого! —Бросил вдогонку я.
—Если ты так хочешь сломать себе жизнь, оставшись здесь, я помогу тебе в этом, не сомневайся, —Голос Фло буквально трещал от злости.
Я чувствовал, как теряю всякий контроль над ситуацией. Времени оставалось все меньше, а Фло не просто не удалось убедить — вместо этого она поселила сомнения уже во мне самом…
Выбравшись наверх, я с яростью захлопнул люк и едва не рухнул на колени перед Фло, что сидела на шаткой скамейке в
—Решила сделать из себя жертву? Не получится. Мама уже пыталась, —Бросил я, поворачиваясь к выходу в темный коридор.
—Уходи, Вэйл. Умоляю тебя, УХОДИ!
Я повернул голову. Фло стояла посреди комнаты — маленькая, тощая, растрепанная, но такая решительная, словно в нее разом вселилась армия солдат в полной боеготовности.
—Это больше не твой дом, —Тихо, почти шепотом, произнесла она.
И это стало последней каплей.
Я вылетел из той халупы, что звалась мне жильем, как ошпаренный. На улице поливал ледяной дождь — лучшего лекарства от ярости, а потом и от отчаяния, нельзя было и придумать.
Промокший до нитки, я несся мимо трущобных шатких построек по оговоренному адресу. Меня колотила дрожь, сердце билось в груди, как бешеное, а струи воды успели пробраться даже под одежду. Может, когда-нибудь позже мне будет холоднее — но тогда я об этом не думал.
Я не сразу понял, что вместо дождевых струй по щекам у меня текут слезы — может быть, даже от облегчения — но для такой слабости я был уже слишком взрослым. И плевать, что я чувствовал себя беспомощнее младенца в тот момент.
Я шел на свой первый корабль, чтобы стать там непрошенным пассажиром и навсегда покинуть родную колонию.
Мне было шестнадцать лет.
*
—Прошу прощения, если помешал вам своим вторжением, —Аластар Коллис вытащил свое грузное тело на балкон и поежился от ночной прохлады.
Най удивился — даже ему, больному и теплолюбивому, не было здесь холодно! Впрочем, причиной тому могло быть и перевозбуждение, вызванное близостью Лоренты…
—Нет-нет, что вы! —Девушка радушно улыбнулась, но было в этой улыбке что-то наигранное, неискреннее.
Видимо, ее тоже не обрадовало внезапное желание хозяина дома пообщаться…
При этой мысли Най испытал какое-то постыдное удовольствие, и оно еще сильнее зарумянило его и без того пылающие после поцелуя щеки. Благо, над городом висела ночь, иначе бы цвет лица давно выдал бы с потрохами все его чувства — от стыда до вожделения.
Желание коснуться ее кожи снова, хотя бы на секунду, стало таким непреодолимым, что Най положил руку ей на плечо и склонился к самому уху:
—Тебе не холодно? Можем зайти внутрь…
Лорента смущенно пожала плечами:
—Пожалуй… да.
Они вернулись в зал, и пока Най услужливо отодвигал штору перед меценатом и Лорентой, тот уже успел полностью завладеть ее вниманием:
—Ваше выступление… это было нечто прекрасное. Где вы учились играть?
—Далеко отсюда, —Неопределенно отозвалась она, —Очень далеко. Я играю с самого детства — сначала меня учила гувернантка, но потом…